Недолговечная вечность. Философия долголетия

Что представляет собой поколение «беби-бумеров»? Это поколение, которое провозгласило культ молодости, заявило об отказе подчиняться авторитетам и о конце отцовской власти и всякой иерархии. То самое поколение, что смело со своего пути все правила и табу во имя всесильного желания, будучи убежденным, что в наших страстях, даже самых шокирующих, нет ничего плохого и что без конца предаваться им – означает найти радость и счастье в жизни. Но это снисходительное поколение не захотело научить своих детей ничему, кроме отказа видеть в ком-то авторитет, воспринимаемый как произвол. Свою несостоятельность это поколение сделало догмой, свое безразличие назвало добродетелью, невзыскательность – вершиной либеральной педагогики. Верх одерживают отцы-приятели и матери-подружки, отрицающие существование малейшей разницы между ними и их детьми и не предлагающие отпрыскам ничего другого, кроме своего кредо вседозволенности: делай все, что тебе хочется. Вот почему эти «юные взрослые» (Эдгар Морен) не подготовили своих детей к задачам, которые их ожидают, и, полагая, что произвели на свет новое человечество, наплодили тревожных личностей, часто склонных к консерватизму. Отсюда вытекает характерная для их потомства потребность в порядке, строгая мораль, необходимость любой ценой иметь точку опоры: юные старики требуют от своих отцов и матерей – своего рода Питеров Пэнов, не желающих взрослеть, – чтобы они осознали наконец свой возраст и свои обязательства. Но постаревшие, полысевшие, с брюшком и в очках дети эпохи «беби-бума» – зачастую остепенившиеся и занимающие видное место в обществе – остаются пленниками юношеских иллюзий. До самой могилы это – престарелые сорванцы, а бок о бок с ними их озабоченные юные потомки преждевременно старятся, сознавая, что родители, отказываясь взрослеть, украли у них юность.

И вот мы видим 30-летних молодых людей, которые ничуть не торопятся покинуть родительский дом (в том числе и по экономическим соображениям). Не говоря уже о тех юных исламских террористах, часто выросших без отцов, которые предлагают свои услуги кровавым деспотам, приказывающим им во имя Аллаха взять в руки оружие, продавать женщин в рабство и убивать, убивать без конца, чтобы попасть в их мусульманский рай. Прекрасный пример тотальной анархии, оборачивающейся максимальным порабощением. (Кто такой анархист? Это человек, испытывающий ностальгию по абсолютной власти, он кричит: «Ни Бога, ни хозяина!» – когда не в силах найти деспота, способного проломить ему башку.) Если говорить, что каждая возрастная категория отсчитывает свое начало от символической смерти предыдущей, то нынешние мальчишки и девчонки в большинстве своем такого преимущества были лишены. Именно в этом и состоит трагедия слишком либерального воспитания, основанного на абсолютном равноправии поколений: оно вовсе не является воспитанием. Прерывается связь между поколениями – подобно тому, как прерывается телефонная связь.

Вот недавний пример: выдвижение юной шведки, 16-летней Греты Тунберг, в героини борьбы против потепления климата. Она номинируется на Нобелевскую премию, ее принимают главы государств и папа римский, она увлекает за собой шлейф из десятков тысяч школьников, оплакивает нашу планету, ее озабоченное лицо в обрамлении косичек становится символом грядущей катастрофы. Но наша скандинавская пифия, помесь Пеппи Длинныйчулок с Жанной д’Арк, всего лишь повторяет то же, что уже долгие годы твердят средства массовой информации: что жизнь человечества близка к концу, что грядет апокалипсис. Это напоминает странную форму чревовещания: люди приходят в восторг, когда Грета и ее фолловеры высказывают те самые опасения, которые годами вдалбливались в головы им самим, и млеют от детской эхолалии, проще говоря – попугайничества. Маленькие повторюшки бранят нас, действуя по чьей-то указке, они преподносят нам хороший урок, о котором стоит задуматься. Ведь это не более чем медийная эхо-камера, и в детских речах мы слышим слова, которые кто-то произносит за них, проводя неуклонную обработку нашего сознания. Нигилизм с младенческим лицом напрямую вдохновляется сектами катастрофистов. Пропаганда страха вносит смятение в головы наших детей, которым день и ночь рисуют страшные картины, на которых Земля будет охвачена огнем, а мы станем жертвами разрушительных катаклизмов. Во имя праведной борьбы с нарушением климатического равновесия создаются целые поколения, растущие в состоянии паники и страха, лишенные беззаботного детства и юности. Этот страх не мобилизует, а скорее парализует их. Утверждаемое равноправие всех возрастов не позволяет детям быть детьми и проживать свое детство. «Всемирная забастовка в защиту будущего» происходит в момент, когда юному поколению объясняют, что будущего у них нет, что глобальная катастрофа уже началась. И если тревога по поводу климатических изменений существует во всем мире, то болезнь конца света – чисто западное явление, много говорящее о нашей культуре.