Недостающее звено

– Тут-то я ему и сказал, что ты совсем не мой парень. Тогда он сел напротив меня, скрестил руки на груди и сказал – рассказывай. И я ему начал говорить все, что знал о тебе, о твоих детских проблемах и отношении к тебе в приспортивных кругах. Но как только я упомянул, что ты – ученик Николая Максимовича, то случилось невероятное. Этот уже возрастной и серьезный человек подскочил и схватил меня за плечи и почти закричал:

– Фамилия этого Николая Максимовича!

– Я сказал, он выбежал из комнаты, но немедленно вернулся с пузатой бутылкой коньяка «Плиска». Было видно, что он в сильном волнении. Кто-то из его тренеров зашел в номер и вышел, он даже этого не заметил, ибо разговаривал сам с собой. «Ведь сразу было понятно, что это за бокс! Как же я не узнал его?» И он начал мне рассказывать про себя. По образованию он историк и уже много лет занимается историей Колымского края, имеет по этой теме больше десятка печатных монографий, в частности, уже несколько лет готовит к изданию публикацию об истории бокса на Колыме. И он уже пошел на поводу у тех, кто считал, что бокс там начался с 1949-го года, с села Ягодное. Хотя знал, что бокс был еще в 30-х годах, на что указывала одна-единственная фотография, которую он обнаружил в местном архиве. Это была фотография 31-го года, на ней были пять молодых парней и подпись «Это наша боксерская семья». Установили фамилии всех, в том числе и Николая Максимовича, тогда Коли. Но по официальным данным, они все были осуждены по совершенно надуманным обвинениям и расстреляны в 1937-м году. И вроде как весь колымский бокс и умер вместе с ними.

Старший тренер выдохнул, глотнул уже совсем холодного чая и продолжил:

– А я-то около года назад прочитал в журнале «Физкультура и спорт» большую статью про моего сегодняшнего собеседника, как тот со студенческой статьи исторического факультета, будучи уже мастером спорта СССР, ушел во фронтовую разведку. Как после войны доучивался и пошел в тренеры, сам не мог уже выступать на ринге из-за фронтовых ранений. Так вот, в том журнале была его фотография с множеством наград, среди которых было не спрятать строчку из трех Орденов Красной Звезды. Это была настоящая легенда, и вот сейчас этот человек сидел и упрекал сам себя, что не смог разглядеть свой же, колымский, бокс, который не умер в тех страшных годах. В их музее эта фотография как икона, и каждый, даже с юношеским разрядом, знает эту икону и почитает ее. Все думали, что от этих людей ничего не осталось, и они ушли навеки. Но теперь эти люди точно станут родоначальниками колымского бокса, потому что появилось то самое недостающее звено. И твоему парню, он опять сказал «твой парень», а потом поправился «нашему парню», давно не место в перворазрядниках. Он должен боксировать с мастерами. И завтра у него такой бой будет, с нашим учеником, мастером спорта. Он всего на год старше твоего, и это будет его последнее выступление на молодежном ринге. Он все так и держался за рюмку, не выпив ее. А сейчас поднял и знаешь, за что предложил выпить? За твою завтрашнюю победу. Он хотел, чтобы ты выиграл и стал мастером спорта. Он желал поражения своему ученику из расчета, что все равно победит колымский бокс, а в мастерах прибавится еще один человек. По мне – это высшая профессиональная честь и любовь к делу своей жизни. Еще он очень сожалел, что не имеет права быть рефери на этом бое, но пообещал, что меня определит в секунданты. Это в его полномочиях. А также сказал, что отвечает за чистоту судейства. А напоследок добавил, что всех магаданских соберет и скажет, что найдено недостающее звено, и бокс на Колыме живет с 30-х, самых страшных лет, и он выжил, вопреки всему. А по тебе, с учетом, что тебя должны забрать в армию, обещал забрать хоть откуда и командировать либо в Дальневосточный СКА, либо в спортроту Тихоокеанского флота. Я вот решил тебе это все подробно рассказать, чтобы ты ясно понимал, какая сегодня картинка. И что теперь ты в глазах этих многих людей и есть то недостающее звено между сегодняшним временем и тем, уже почти былинным. Еще он сказал, что имена родителей Николая Максимовича выбиты на плите памяти в Магадане. Их там помнят, как людей, приехавших на Колыму, чтобы сделать ее цветущим краем, и безвинно там уничтоженных. Разговор наш закончился, когда в номер зашла женщина со светлым пиджаком в руках. Она его аккуратно повесила на спинку стула, наверное, в нем представитель Олимпийского комитета СССР будет завтра награждать победителей. На лацкане пиджака было привинчено два совершенно уникальных знака. Это Мастер спорта СССР образца 1935-го года и не менее уникальный знак заслуженного тренера СССР. Ну, вот теперь ты все знаешь, и мне как-то легче стало.

На такой фразе старший тренер и закончил.