Недостающее звено

Минут через пять пришел старший тренер с лапами и известием, что магаданские воспользовались своим правом участников и перед вашей парой попросили десять минут перерыва.

– Видимо, совещаться будут. Вот как этот перерыв объявят, так и пойдем на арену.

А пока мы пошли в маленький зал и хорошо подвигались на лапах. Старший не показывал никаких секретных приемов, правда, еще раз напомнил мне про мою торчащую на отходах шею. Объявили перерыв, и мы пошли на арену. Старший был с полотенцем, а я – в красных перчатках. Они были очень удобными, и в то же время жесткими.

Зал был полон народу, наши сидели во втором ряду. Мы пробились к ним. Между рингом и посадочными местами работали телевизионщики, катали свои ящики на ножках. Всех, конечно, привлекал этот необычный поединок перворазрядника с мастером спорта. В перерыве включили хорошую музыку Пахмутовой. Муха тыкал в мои красные перчатки и допытывался, сколько они унций, а я и сам не знал.

Перерыв кончился, и нас пригласили на ринг. Вышли мы почти одновременно. Теперь уже на нем была обычная майка, но отличные боксерки и носки примерно как у меня, белые, возможно, из той же партии. Мне неожиданно показалось, что я его уже где-то видел, и только когда мы сошлись в середине ринга, я вдруг понял, что нигде его не видел, а просто мы с ним похожи. Он был совершенно не злой, улыбался во весь рот, и потому был явно опасен. Прозвучал гонг, и все началось по обычной схеме, с разведки и обмена длинными ударами, которые приходились в перчатки. К концу первого раунда он редко, но стал попадать, за счет того, что мог бить под совершенно разными углами. Я тоже не отставал, но преимущества своего совершенно не чувствовал. Перед вторым раундом мне секундант сказал сакраментальную фразу:

– Попробуй плотнее.

Я попробовал, хватило только на два раза, он ничего не давал себе навязать и все делал по своему усмотрению. Это был отличный боксер с прекрасной школой. Если я однажды что-то провел, то повторить можно было не пытаться из страха получить в ответ. Он одинаково двигался во все четыре стороны. В перерыве я попросил старшего уши мне потереть. Он это сделал и, назвав меня сынком, отправил добывать победу. Сил у меня еще было полно, и я увлекся, начал наседать, он отвечал то влево, то вправо. А тут встал и кинулся на меня в лобовую атаку. Он, видимо, знал, что будет делать. Я пошел назад, с ударами с обеих рук и, чтобы лучше видеть его, вытянул шею. И неожиданно ощутил себя в полушпагате. Так еще и когда устраивался в эту фигуру, со всей дури врезался носом в собственную коленку. Кровь полилась в два ручья, от колена до настила. Я был в нокдауне, мой соперник – в нейтральном углу. Рефери меня выпрямил, и в этот момент меня еще и закинуло вбок на несколько шагов. Рефери меня проводил до своего угла, посадил на стул. Прибежала врач и стала заниматься своими врачебными делами. По правилам молодежного бокса я проиграл по явному преимуществу противника. Но произошла какая-то заминка, моего рефери вызвали к столику главного судьи. Примчался один из наших тренеров, что был в судействе, и доложил, что там бунтуют магаданские, не соглашаясь, что победа была по явному преимуществу. А что она произошла в результате невозможности продолжения боя ввиду технического нокаута, а это имело совсем другой смысл для понимающих в боксе. Наконец рефери пригласил нас на середину ринга и объявил победу ввиду технического нокаута. Магаданцы так долго хлопали, что было непонятно, кому они аплодировали. Победитель после объявления вердикта обнял меня со словами:

– Спасибо тебе, брат, я сегодня как будто сам с собой боксировал.

Потом он пожал руки рефери, потом моему секунданту, я тоже за ним повторил. Зал рукоплескал не нокдауну, зал рукоплескал боксу. Я сидел во втором ряду, голова и нос чуть успокоились, я глотал чай из термоса, даже не замечая, что он очень горячий. Муха непрерывно жевал печенье и меня хвалил. Пришел старший и сказал, что магаданские просят меня не уходить после награждения, а я-то вообще на него не собирался оставаться. Но после просьбы ощутил, что не вправе уйти.

Скоро на ринге все закончилось, всех пригласили для награждения. Пьедестала почета не было, награждение проводили по сценарию представителей общественности и руководителей местных партийной и комсомольской организаций. Потом, когда все стихло, объявили, что слово предоставляется уполномоченному Олимпийского комитета СССР. К микрофону вышел абсолютно седой мужчина в светлом пиджаке, на лацкане которого рубинами горели два значка. В руках он держал белый вымпел с большим золотым гербом СССР. Он его поднял над головой и в микрофон сказал:

– Этот вымпел я сегодня вручаю лучшему боксеру турнира, который 90% боев закончил досрочно. А вам, верно, не видно, что на вымпеле надпись с пожеланиями дальнейших успехов. Это написано рукой Бориса Николаевича Лагутина!