Недостающее звено

Зал встал и зааплодировал. А он продолжал говорить в микрофон, что этот вымпел вручается ученику нашей боксерской школы – школы бокса Белой Колымы. Мне показалось, что на последней фразе его голос дрогнул. Вроде всем было понятно, куда он с этой наградой пойдет, а он пошел в нашу сторону и мне вручил этот символ такого непростого спорта. Когда он меня обнимал, глаза его были влажные. От всего, наверное, этого, когда я сидел в окружении магаданцев и отвечал на их беспрерывные вопросы о Николае Максимовиче, все рассказал, что знал сам. Рассказал даже то, что он был похоронен как враг государства – тайно и без имени. Потом они все со мной фотографировались и как-то незаметно надели на меня все свои золотые медали. Потом мы все вместе шли в гостиницу. Они жили на два этажа ниже меня и весь вечер еще бегали к нам в комнату пить чай, а их тренеры всем рассказывали, что во мне сохранилась действительно та техника колымского бокса, которая была утеряна в 30-х годах, и все эти годы по крупинкам восстанавливалась. И вдруг оказалось, что все это живое с ними рядом сидит. И опять они меня назвали недостающим звеном. Тут же все и заметили, что мы внешне очень похожи с их чемпионом. И все смеялись, пытаясь провести какие-то фантастические параллели. Угомонились уже поздно, тренерам было не до нас, для них в ресторане местные устроили банкет.

Поутру – последняя трапеза в буфете. Наша буфетчица, оказывается, была на финале и сегодня пришла кормить нас с фотоаппаратом, фотографировалась с нами и каждому еще и по бисквиту подарила. Это была хорошая, позитивная женщина. У нас таких в торговле я не встречал.

Магаданцев было много, может, поэтому у них до аэропорта был отдельный автобус. Они и нас всех прихватили с собой, правда, кое-кому пришлось стоять, но никто не был в обиде. В аэропорту все сидели вперемешку, старший тренер сказал, что он меня ни в коем случае не потеряет, и, возможно, уже в этом году меня пригласят на всероссийские сборы. Он будет меня туда двигать. Я согласно кивал, внутри себя все планируя совершенно по-другому. Я первый улетал, и сразу к себе – на Север. Попрощался со всеми тепло. Вчерашние наши соперники стали нашими друзьями. Я находился среди них и прекрасно понимал, что вокруг меня – будущие Олимпийские чемпионы и Чемпионы мира, а по-другому и быть не могло, когда на их родине такое трепетное отношение к тому, чем они занимаются. В большом сувенирном магазине купил маме рукавички из диковинного для наших мест зверя – козы. А когда шел на посадку, все дружно махали мне, пока я не скрылся в накопителе.

Часть III. Военная тайна

Из накопителя нас повезли в самый угол аэропорта, где стояли наши местные маленькие «слоники» – труженики. В салоне оказалось много свободных мест, и со мной рядом никто не сел. Вот когда я остался один, только тогда понял, как устал за эти десять дней. Усталость у меня выигрывала за явным преимуществом. И как только самолет оторвался от земли, я по-настоящему уснул, а проснулся только тогда, когда под полом загудело, а потом сильно хлопнуло. Это выпустили шасси. За бортом был серый, совершенно непрозрачный туман, но недолго. Как бы враз появился широкий просвет, и загорелась земля золотом в сплошном ковре осенних лиственниц. После двух разворотов внизу появилось озеро «Медвежка». «Слоник», втянув хобот, пошел к земле и, притормаживая всей тушей, застучал ногами по бетонным плитам. Все кругом было припорошено снежком. Это был явно не тот уже сентябрьский снег. Этот, похоже, уже не растает. Время поздних грибов закончилось.

Автобус скоренько довез меня до остановки, на которой я вышел один и, закинув сумку на плечо, двинулся своей, с малых лет известной мне дорогой. Ветерок чуть подгонял в спину, идти было легко и весело. Забор у школы стоял, как будто никогда и не отрывался от земли. И новые штакетины прямо блистали свежеструганным. При моем приближении зазвенел звонок, это было слышно даже здесь, на дороге. По часам, вероятно, закончился последний урок. Сейчас детвора, как мы когда-то, начнет атаковать гардероб и одеваться. У нас это всегда занимало немало времени.