Недостающее звено

Я был несказанно рад, что Николая Максимовича помнят и чтут, и сейчас стало ясно, что этих людей бесполезно убеждать, что я не хочу становиться мастером спорта и вообще боксером, и что мне не нужна спортивная армия. Если я есть то недостающее звено, то только совсем в другом продолжении жизни и борьбы моего учителя. Он всю свою жизнь искал справедливости, как он ее понимал, и боролся за нее как умел, и я хочу, чтобы эта борьба не заканчивалась. Я нуждался в знаниях и был готов к ним идти. И, исходя из них, бороться, обретая право свое, которое искал Николай Максимович, коего еще в 20 лет в подвалах НКВД сделали инвалидом. В Сезонке мне было сказано: «Блаженны алчущие и страждущие правды, ибо они насытятся». Эти слова я услышал из-за той двери с Крестом, и хотел им следовать всегда. И мне думается, что это не я – недостающее звено, а это мы все, кто обязан идти и бороться за правду и справедливость. Поставить свою собственную жизнь против власти секретарей и легионов «нашенских».

Когда я пришел в номер, Муха решительно и ответственно заявил, что завтра у него последний день, а послезавтра он напьется как портовый грузчик! Муха-то, наверное, видел, как образцово пьют портовые грузчики. А мне тоже хотелось побыстрее приехать домой, на свой забор подивиться да маму обнять. Ничем услышанным от старшего тренера я делиться не стал. А то уже сегодня он начнет пить как портовый грузчик.

Ночью я спал беспокойно, под утро мне приснился сон, как мы с Барабанщиком в пятилетнем возрасте в малой «Нефтянке» на удочки с поплавочками из пробок ловим мальмочку размером с большой палец и складываем ее в ведерко. А у ведерочка нет донышка, и рыбка опять падает в ручей. А марь вместо желтых лютиков расцвела вдруг голубыми незабудками.

Меня толкнули, это был Муха. Он первый раз меня будил, всегда было наоборот. В буфете все было по-прежнему, нас встречали с добром и участием. Термос был настолько полон, что и через крышку источал аромат лимона. Так вот, мадам заявила, что только за нами уберет и побежит за нас болеть. Старший тренер жеребьевку принес прямо в буфет. Сегодня выйдут на ринг те, кто претендует стать чемпионами и призерами. Нашим перворазрядникам там и мест не было, были только кмс и мс, только в моей паре, которая по счету была седьмой, стояло «мс – первый разряд». Это было под моей фамилией. Можно было пойти и попозже, но пацаны выдвинулись, им хотелось увидеть финалы в своих категориях. А я взял красные перчатки и пошел с расчетом, что это мой последний в жизни бой на ринге.

Мы пришли за час до начала. Вдоль ринга стоял длинный стол, с которого свешивались блестящие медали, на столе стоял кубок и еще какие-то награды. Близко к столу нас не подпустили. В зале играла хорошая спокойная музыка, и все было обставлено завершенно и торжественно. На дворе – воскресное утро. Те из публики, что были знатоками бокса и очень заинтересованными, пришли раньше и громко галдели на арене. Включили большое табло, состоящее из двух экранов, на котором мелькали составы пар на сегодняшний финал. Дворец спорта отрабатывал все свои функции, и у них все работало как надо. Похоже, было предусмотрено еще одно построение перед финалом.

Своего противника из Магадана я сразу увидел: он был в майке, отличной от всех своих товарищей по команде. Она была голубая, с гербом РСФСР, а сзади было крупно написано «Россия». Он выиграл Чемпионат Советского Союза в составе сборной России и теперь имел пожизненное право носить такую атрибутику. А я вдруг подумал, что с его стороны это нескромно. Но тут же сразу придумал, что, наверное, тренеры заставляют. Вообще магаданцы стояли каким-то неровным строем и все время в нашу сторону заглядывали, наверное, все же тот дядечка исполнил свое обещание и всем своим рассказал о недостающем звене, которое протянулось от их иконы в музее. Муха тоже заметил, как там глазеют, но он понял это по-своему: что на жертву примеряются, и тайком из-за спины показал им средний палец, и это выглядело не очень красиво. Речей никто не говорил, лишь главный судья напомнил о правилах в ринге, и что бокс у нас молодежный и поэтому щадящий. Он призвал всех не забывать о ценности и гуманности спорта, и нас отпустили.

В раздевалку пришел старший. Он общался со всеми, но поглядывал постоянно в мою сторону, видимо, пытаясь вникнуть в мое внутреннее состояние. Когда я вытащил из сумки красные перчатки и показал ему, он одобрительно закивал. Похоже, знал их историю. Сразу объявил, зачем пришел: по вновь изданному протоколу он сегодня назначен моим секундантом. Он хотел быть рядом со мной в ринге, по ту сторону канатов. Муха уже не знал, как меня подбодрить. Он налил в крышку термоса чая и достал печеньку. Чая я попил, а печеньку он сожрал сам, потом подумал, достал еще одну и тоже съел. По внутреннему каналу связи всех пригласили к началу поединков. Все пошли, а я остался, и Муха со мной пытался остаться, но я его силой вытолкал.