Недостающее звено

– Я забрал их в 4:30, как и обещал. Они быстро вышли. У Сергея был чемодан, а у Марии Александровны – небольшая, но вместительная сумка. Салон машины я подтопил, но где-то все же в «буханке» поддувало. Беседа как-то не ладилась. Меня постоянно искушал вопрос, зачем же им в аэропорт в такое время. Я примерно знал расписание наших рейсовых самолетов, но они совсем не вписывались в это расписание. На улице было темно, и в свете фар пролетали мелкие снежинки. Ехали с полчаса; когда поднялись на последний бугор в сторону долины, стало понятно, что снежный заряд прошел здесь полосой, так как земля в пространстве видимости была густо присыпана порошею. Аэропорт уже мелькал вдалеке мутными пятнами трех или четырех фонарей. Где-то за километр до поворота с трассы к аэропорту я, совершенно ошалевший, уткнулся светом в стену. Дорога была перекрыта двумя военными «Уралами», которые стояли, упершись мордами. Даже щели между ними не оставалось. Человек без погон и шеврон, но с автоматом и в каске военной полиции понятным жестом остановил нас и припарковал четвертыми к уже стоявшим на обочине автомобилям. Я встал на указанное место, но двигатель не выключил. Где-то минут через 10, которые мы провели в полной тишине, дверь в салон открыли и с помощью маленького фонарика рассмотрели присутствующих, собрали документы и снова растворились в темноте. Прошло еще полчаса, мама с сыном о чем-то шепотом разговаривали, но я не разбирал. Я пытался включить радио, но ни одна волна на мои призывы не отвечала. Трое вернулись, только теперь старший был без автомата и не в накидке, а по форменной фуражке с голубым кантом было понятно, что это летчик. Он приложил руку к козырьку, включив опять маленький фонарик, и обращаясь к Марии Александровне, по-военному доложил, что еще надо ждать. Документы отдали и, закрыв за собой дверь, ушли в темноту. Никаких огней кругом не было, ни автомобильных, ни сигаретных, ни света фонариков, только вдалеке бледной тенью светился аэропорт. Я понимал, что военные ждут борт, но когда вдруг появился легкий гул и мелкая вибрация, растерялся, не представляя, как это будет на самом деле. В полнейшей темноте вибрация не увеличивалась, а вот гул нарастал, переходя в дикий вой. На нас что-то надвигалось. И тому, что надвигалось, чтобы сесть на взлетную полосу нашего районного аэропорта, пришлось опускаться на такую высоту, что создавалось впечатление, что оно где-то над головой, и это что-то огромное и страшное. И вдруг все вспыхнуло таким ярким светом, что на мгновение стало видно все окрестности. Тонкие нити кристалликов снега отражали этот свет, и казалось, весь мир искрился. Самолет сам весь был разноцветный, и сверху, и снизу в искрящемся воздухе. Огромные соосные винты еле-еле вращались в разные стороны, разгребая искрящийся воздух. Сквозь гул прорвался хлопок, он начал выпускать свои ноги. Это были именно ноги, потому что траектория выхода этих суставов из чрева была очень похожа на движение огромного живого существа. Я его сразу узнал, из своей практики общения с моделями, и просто интересуясь летающей техникой. То был самолет с восемью винтами. Невозможно было ошибиться, это был самый быстрый в мире турбовинтовой самолет ТУ-95. Стратегический бомбардировщик, который в НАТО называют медведем, а где-то и железным слоном величают. Оставался один непонятный вопрос – как это чудовище могло сесть на полосу районного аэропорта? Но, вероятно, были секреты в жизни, в которые нас не посвящали. Если такой машине нужна была срочная дозаправка, он мог это сделать. Подобные самолеты несли непрерывное дежурство, летая по сфере земли над самыми северными окраинами страны. И, конечно, нутро их не бывало пустым. Внутри этого «слона» было самое страшное, что сотворил человеческий разум – бомба. Вдалеке было видно, что он, сам себе подсвечивая, опустился до уровня мелкого леса, который окружал аэропорт. Вой продлился еще несколько минут, и общая дрожь пропала. Опять наступила темная ночь и тишина.

Рассказчик, похоже, эмоционально выложился и попросил глоток чая. Из входных дверей его настырно зазывала какая-то молодая девица. Праздничные мероприятия требовали транспорта. Но он досказал, как через полчаса пришел тот же летчик-подполковник и забрал его пассажиров, завел их за «Уралы», которые перегораживали дорогу, и как в сторону аэропорта засверкали красные габариты «Волги». И закончил он свой рассказ словами:

– Я развернулся и поехал назад, успеть еще чуть поспать.

После этих откровений, он резво помчался на голос зовущего, а мне, непонятно почему, пришла в голову мысль, что местная газета не напишет о таком визитере. Я глянул на физрука, он точно был не из «нашенских», в нем не было ни лоска, ни спеси. Он был добрый человек. Попрощались мы тепло, он пожал мне руку и завещал словами Сергея:

– Поплотнее, поплотнее.

И добавил, что всегда будет рад увидеть меня у себя в зале.