Недра России. Власть, нефть и культура после социализма

Илл. 10а и 1 Об. Изображения археологических находок в пермском зверином стиле, ставших популярными в Пермском крае в первом десятилетии XXI века. Артефакты пермского звериного стиля обычно интерпретировались как объединяющие три мира: подземный мир, олицетворяемый роющим ящером, на котором стоит каждая фигура; земля, которую олицетворяют люди, гибриды человека и животных или антропоморфные божества; и небо в виде трехглавой богини с орлами. 10а: Пермский краеведческий музей № 19497/391, VII–VIII вв. Пластина прорезная – «человеколось» на «ящере». 74 х 32 мм. Бронза, литье. Коллекция М. Н. Зеликмана, Верхнее Прикамье, Пермский край. 1 Об: Крылатая трёхликая богиня, стоящая на ящере. Над каждым ликом по грифону. VIII–IX вв. д. Усть-Каиб. Бронза; 16,2 х 9,0 см. Чердынский краеведческий музей, № 1930.

Современные ученые датируют большинство этих отливок седьмым – двенадцатым веками. Вероятно, они были изготовлены умельцами различных финно-угорских племен, и действительно, профессиональные археологи более или менее едины в своем мнении, что прилагательное «пермский» в названии этого звериного стиля в некотором роде вводит в заблуждение. Хотя некоторые статуэтки, найденные на севере Пермского края, и правда обладают определенными характерными чертами, но в целом подобные фигурки встречаются среди археологических находок на большей части Евразии. Скудные сведения об этих ранних племенах сделали изучение пермского звериного стиля особенно сложной темой археологических исследований [Игнатьева 2009], и ученым чрезвычайно трудно уверенно связать те или иные артефакты с конкретными племенами и их перемещениями по территории Евразии.

Однако для Шостиной и ее коллег-этнофутуристов из «Камвы» научная точность в отношении артефактов, отнесенных к пермскому звериному стилю, не была единственной целью. Их особенно привлекали связанные с этим стилем теории, утверждавшие, что эти бронзовые отливки передавали мировоззрение финно-угорских шаманов, особенно их взаимоотношения с животными и способность к посредничеству между мирами небесным, земным и подземным[356]. Рассказывая мне о собственном опыте в области создания культурных ценностей до «Камвы», Шостина отнесла некоторые ключевые источники своего вдохновения к пермскому звериному стилю: «Я начала понимать, как много информации эти фигуры открывают мне». Об этом же она рассказывала журналистам, которые спрашивали о происхождении фестиваля «Камва»:

Чудь для меня – это параллельный живой мир, который существует реально. Который очень скупо, но все-таки дает нам о себе знать. <…> И в финно-угорский мир мы вошли как раз как театральный проект “Мимикрия”, посвященный чуди и пермскому звериному стилю. Я поняла, что это моя научная творческая линия, за которую я несу ответственность не столько потому, что мне это нравится, сколько потому, что это может рассказать миру что-то такое, что можно уловить только в Перми [Темирова 2009].

Хотя Пермский параллельный проект – экспериментальная театральная группа Шостиной – постепенно перерастал в гораздо более амбициозный фестиваль «Камва», центральная роль мифов и пермского звериного стиля в нем оставалась неизменной. Например, на выставке «Этномода» в 2008 году мистические фигуры в пермском зверином стиле присутствовали повсюду – от шляп до платьев, платков и многого другого.