Недра России. Власть, нефть и культура после социализма

Наконец, Пермский проект был глубоко связан с регионом, и им подразумевалось, что культурные проекты такого рода, как он предполагал, должны исходить из провинции, а не из федерального центра. Иными словами, в более широком смысле Пермский культурный проект ставил своей целью бросить вызов существующим моделям государственного культурного производства в России, переосмыслив их распределение в пространстве. «В России сотни лет, – сказал мне Гельман, – культура оседала только в столицах». Он и его коллеги активно пересматривали эту организацию пространства, продолжал он, позволяя провинциям развивать свои собственные инициативы и рекламировать свою собственную культурную самобытность, причем делать это на своих собственных условиях. Это не было, поспешил добавить он, критикой России лишь путинской эпохи. Это была критика большей части периода русской истории: независимо от эпохи, политики, режима, – в области культуры основную роль играли Москва и Санкт-Петербург. «Значит, соответственно, мы ломаем предубеждения [против провинции]. Я вот сейчас езжу по городам. Везде они чувствуют себя революционерами. Люди говорят: “Мы тоже хотим как в Перми”».

По оценке губернатора Чиркунова, такое перекраивание культурного пространства было не только вызовом федеральному центру, но и, по сути, перспективной стратегией в нескончаемой битве за федеральные средства с другими российскими регионами. Делая ставку на статус культурной столицы, он надеялся, что Пермь получит федеральные инвестиции такого же рода (пусть даже не такого масштаба), какие были запланированы на трехсотлетие Санкт-Петербурга в 2003 году, тысячелетний юбилей Казани в 2005 году и реконструкцию Сочи к Олимпиаде 2014 года. Он настаивал на том, что если Пермь станет лучшим местом для творческой карьеры – как для жителей города, так и для вновь прибывших – и если там будет лучший новый художественный музей, лучший экспериментальный театр, самая бурная фестивальная жизнь в летние месяцы, то и федеральная помощь на такие инфраструктурные проекты, как ремонт железнодорожного вокзала, аэропорта или местных дорог, также последует в скором времени[384].

* * *

Итак, в конце 2000-х годов в центре культурного пространства в Пермском крае возник не совсем неожиданный парадокс: значение массового государственного культурного производства оставалось общепризнанным, однако это сочеталось со стремлением ослабить мощь регионального государственного аппарата и удалить источники творчества, преобразований и предпринимательства подальше от самого государства. В 1990-е годы активная работа по созданию «самостоятельного человека» и изменению государственных учреждений на руинах социализма осуществлялась в основном западными агентствами по оказанию помощи, неправительственными организациями и консультантами других типов[385]. В начале 2000-х годов, как я показал в предыдущих главах, эта задача по большей части решалась в Пермском крае нефтяной промышленностью и государственными структурами, работавшими в тесном контакте, в значительной степени на почве культуры, через конкурсы на получение государственных или корпоративных грантов и через распространение проектного движения. К концу 2000-х годов, по мере того как компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» и краевой госаппарат все больше отдалялись друг от друга, оба они продолжали развивать эту культурную деятельность на параллельных, во многом схожих и сильно разделенных в пространстве направлениях: нефтяная компания – через свою постоянную культурную работу КСО в нефтедобывающих районах региона, а госаппарат – через становящийся поистине вездесущим Пермский культурный проект, сосредоточенный в основном в самой Перми.

Чудеса и герои культуры

Для команды Чиркунова культурная революция была не столько сферой концепций и планов, сколько сферой решительных действий: любая попытка работать по существующим устаревшим государственным культурным и бюрократическим каналам была, по их мнению, обречена на провал. Таким образом, Пермский культурный проект должен был в значительной степени опираться на пришлых, нанятых по контракту менеджеров в сфере культуры и на то, чтобы ловить возможности по мере их возникновения, не дожидаясь широкого общественного обсуждения или участия региональной культурной интеллигенции. «Сейчас самое время, – любил повторять Гельман, – для чудес и героев» в культурной сфере. Подготовка нового поколения пермских менеджеров в сфере культуры и продюсеров являлась, безусловно, частью плана, но исполнения этой задачи следовало ожидать на более поздних этапах.