Нефритовая лошадь Пржевальского

– Ты бы, Николай Михайлович, не говорил так резко. Люди и впрямь могут подумать, что ты мизантроп и женоненавистник. Слава богу, что в Петровском тебя уже хорошо знают как человека добрейшей души и никто твоим словам не поверит.

И хозяин дома, Тимофей Иванович, гостя тоже как мог поддержал. Он сказал, обращаясь к Пыльцовой:

– А я, Александра Ивановна, хоть и не являюсь ученым путешественником, с Николаем Михайловичем во многом согласен. Наше цивилизованное общество и впрямь изуродовано: притворства много в людях. Нравственному человеку тяжело оставаться искренним… У нас-то в глуши получше: люди проще, душевнее, чем в столицах. Так что я рад возвращению к своим пенатам, счастлив видеть вновь друзей. Надеюсь, наша молодежь – Маша и вот, Аркадий Владимирович, – да, может, и Александра Ивановна, – не откажутся нам спеть сейчас? Перейдемте в гостиную, господа!

Гости стали подниматься.

– Ах, папа, у меня сегодня голова болит – не смогу петь, – обратилась к отцу Мария. – Я, пожалуй, выйду в сад, воздухом подышу. Мне вот, как Николаю Михайловичу, свежий воздух, простор всегда помогают.

– Ты и впрямь бледна. – Тимофей Иванович был озабочен словами дочери. – Возьми с собой Катю – вдруг плохо станет.

– Позвольте, Мария Тимофеевна, я вас провожу, – вмешался Пржевальский. – Вы правильно заметили: мне всегда свежий воздух полезен.

Затем он попрощался с хозяином.

– Пожалуй, я провожу Марию Тимофеевну, да и домой пойду. До новых встреч, Тимофей Иванович! Даст бог, еще встретимся!

И вышел в сад вслед за девушкой.

– Простите, что напросился в сопровождающие, – сказал Пржевальский. – Я ведь уезжать собираюсь. Может, и увидимся еще до моего отъезда, но вряд ли случай представится наедине поговорить.

– Вы уезжаете? – повернулась к нему Мария. – Куда же?

– Ну, для начала придется съездить в Петербург…

– Вы его так ненавидите! – перебила она.

– Это правда. Петербург ненавижу и еду туда с большой неохотой. Но придется съездить, чтобы решить некоторые вопросы, связанные с новым путешествием в Азию.

– Разве вы не всю ее исходили вдоль и поперек? – спросила она печально.

– О, там еще ходить и ходить… Моей жизни, к сожалению, не хватит, чтобы исследовать не то что всю Азию, но даже Тибет; не так уж ее и много осталось.

– Вы так любите путешествия…

– Разве рыба любит воду? Она просто не может без нее жить.