Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— А сегодня у Тольки Малышева отец вчера велик подарил, так мы целый день катались по очереди.

Петька совершенно не испугался грозного усатого следователя, чем собирался обязательно похвастать перед ребятами.

— Во дворе катались?

— Ага.

— И много ребят было?

— Толик, Валька, я, Сережка из одиннадцатого, и Жека еще приходил.

— Сможешь всех сейчас собрать?

— Да нечего делать! Кто же сейчас домой пойдет?

— Тогда пошли побеседуем с твоей командой.

Майор положил руку Петьке на плечо, и тот сразу распрямился и посерьезнел.

— Ребята, айда сюда, дело есть!

Оробевшие мальчишки подтянулись поближе, не очень еще понимая, зачем их зовут — ругать или хвалить.

— Здравствуйте, ребята.

Майор поздоровался за руку с каждым.

— Здрасьте, — раздался в ответ нестройный хор голосов.

— Я знаю, что вы сегодня катались на велосипеде.

— Ага.

— Катались.

— На Толькином.

— Во машина!

— А что?

— Вот я и хотел спросить… А часов у вас, конечно, нет? — с сомнением осмотрел он компанию.

— Не.

— Нету.

— Нет.

— Тогда вопрос такой. Не видели ли вы ближе к вечеру во дворе посторонних?

Мальчишки задумались. Морщили лбы, хмурили брови, переглядывались, почесывали макушки, оглядывались на знакомые пыльные кусты, на арку ворот, на столы и лавочки у подъездов, на высокие серебристые тополя.

— Я вроде видел, — сказал, наконец, несмело самый щуплый и маленький из всех.

— Тебя как зовут?

— Толик Малышев.

— Значит, это твой велосипед?

— Точно. — Толик гордо выпятил тощую грудь.

— И что же ты видел?

— Да вроде как дядька чужой шел, — не очень уверенно ответил Толик.

— А когда это было?

— А когда Жеку мать домой позвала.

— Давно?

— Как раз его очередь кататься подошла, — встрял в разговор Петька. — А тут мать из окна высунулась и домой позвала. Он идти не хотел, а здесь этот мужик.

— Значит, ты его тоже видел?

— Ага.

— А почему же сразу не сказал?

— Забыл.

— А кто еще его видел, ребята?

Мужика, как выяснилось, видели почти все, но никто его не рассмотрел. Не сошлись даже на том, молодой он был или старый и лысый или кудрявый. Хорошо хоть, один из мальчишек вспомнил, что в кепке.

— А куда он шел — видели?

— Не-а.

Вот и работай с такими свидетелями. Ладно, сейчас Коромыслов с Мостовым опросят старшее поколение, вдруг что-то прояснится.

— Что, Тамара Евгеньевна, скажете плохого?

— Почему сразу плохое? — Криминалист Тамара Евгеньевна шуток не любила. — Почерк в обоих случаях совпадает. Убийца правша, действует умело, последовательно придерживается определенной схемы. Обеим жертвам был нанесен удар в сонную артерию. Когда жертва теряла сознание, убийца затыкал ей рот и связывал руки. Пользовался обычной бечевкой, которую приносил с собой, купить ее можно в любом хозяйственном магазине — я проверяла. Узел сложный. Рты жертвам убийца затыкал подручными средствами: в первом случае, как вы помните, была столовая льняная салфетка, во втором — кусок фартука, обрывок его остался висеть на стуле в комнате. Далее. Обе жертвы впустили убийцу в квартиру самостоятельно, очевидно, были знакомы или не опасались.

— Да, знать бы наверняка, — угрюмо хмыкнул майор.

— А заодно фамилию убийцы с адресом проживания, — в тон ему ответила Тамара Евгеньевна.

— Да хотя бы имя, адрес бы мы сами выяснили, — криво усмехнулся он. — Что, орлы, какие мысли? — повернулся он к сидящим здесь же Коромыслову с Леонидом.

— Так а какие мысли? Связь нужно искать между убитыми, — пожал плечами кудрявый Леша Коромыслов. — Только не видно между ними никакой связи. Павлова — дамочка интеллигентная, с высшим образованием, муж у нее профессор, отдельная квартира в центре города, домработница. А Варенцова? Во-первых, старше, во-вторых, в Ленинград приехала незадолго до войны, образование — восемь классов деревенской школы, проживала одна в коммунальной квартире.

— Вот и раскопай, что между ними общего. Потому как оно должно быть, и точка! А то по городу уже слухи поползли, что кровавый мясник баб в мелкую лапшу строгает. Нам только паники среди населения не хватало. Меня и так уже парторг сегодня вызывал, на большевистскую совесть давил и потерей партбилета стращал. Так что готовьтесь, вы следующие.

Оба как по команде схватились за лацканы с комсомольскими значками.

— То-то. А теперь дуйте и работайте. Ты, Леонид, к теще Павлова пока не суйся, я сам. Ну, джигиты, по коням.

Глава 13

1857 год

Цыси с ласковой улыбкой протянула к младенцу руки. Мальчик был так хорош: круглолицый, румяный, улыбчивый, он лежал в резной колыбели, и шесть наложниц с императрицей Цыань склонились над ним, восхищаясь царственным ребенком. Цзайчунь был самым избалованным наследником во всем мире. Почти каждый день ему присылали подарки: золотые и серебряные безделицы, фигурки из нефрита, вышитые наряды, тончайшее белье, стихи и музыкальные посвящения.

Императрица Цыань, считавшаяся его официальной матерью, не чаяла души в малолетнем наследнике престола. Цыси по ее милостивому соизволению могла проводить с сыном столько времени, сколько пожелает. С рождением наследника обе окончательно забыли былые распри и существовали в полнейшей гармонии.