Нефритовая орхидея императрицы Цыси

— Приведи ее, — велела она, когда все было решено. — Ты прав: мне нужен ребенок. Но если она не оправдает наших надежд, тебе придется сильно потрудиться, чтобы раздобыть мне другого младенца.

Евнух склонился еще ниже и поспешил за служанкой.

Цыси была непревзойденной актрисой. Все, включая императора, императрицу и даже придворного лекаря, который определял состояние своих пациенток исключительно по частоте пульса, весь двор, включая ненавистных князей, уверовали в ее беременность. Чуин — так звали служанку, понесшую от императора, — скрывали в задних покоях, кормили, поили, изредка позволяли подышать свежим воздухом, но только по ночам. Никто за девять месяцев ни разу не усомнился в беременности Цыси.

Даже когда император, согласно обычаю, на седьмом месяце беременности пригласил в компаньонки Цыси не единожды рожавших дам, дабы она набралась у них мудрости, и вызвал погостить в Запретном городе ее собственную мать, никто не заподозрил Цыси во лжи. Она привязывала фальшивый живот, меняла походку, манеру речи, завела небольшие капризы и так достоверно вела себя, что даже многодетные матроны не распознали ее игру.

Когда же начались роды, они с Ли Ляньином приняли их, а затем Цыси собственноручно убила несчастную Чуин и, измазавшись кровью убитой, изобразила только что родившую мать. Никто при дворе не заподозрил худого. Лекарь, помогавший при родах, был запуган так, что никогда бы не посмел раскрыть рта. Труп бедной девушки ночью был выброшен в старый глубокий колодец, уже ставший могилой для многих жертв драгоценной наложницы.

Итак, 27 апреля 1856 года Цыси родила императору наследника. Запретный город ликовал. Все восхваляли императора, императрицу, наследника и даже наложницу, произведшую на свет продолжателя династии. Цыси выдохнула свободно. Теперь положение ее было стабильно.

Императрица называла ее младшей сестрой, император даровал ей высший чин, полагающийся наложнице, музыканты ее восхваляли, евнухи искали расположения, придворные дамы — дружбы. Казалось бы, можно перевести дух, и Цыси действительно отдыхала душой первые месяцы. И совершенно напрасно.

Пока в Запретном городе праздновали рождение наследника, за его пределами бушевала гражданская война. Восстание, поднятое нищими крестьянами южных провинций, превратилось в общекитайское движение против маньчжурского господства и главным образом против правящей династии Цин. Казна опустела, правительственные войска терпели одно поражение за другим, население в панике бежало на север, а те, кто оставался, присоединялись к восставшим.

Бунтовщики уже захватили древнюю столицу Китая Нанкин и теперь двигались к Пекину. Необходимо было срочно принимать меры, но император Сяньфэн был слишком безволен, чтобы что-то предпринять, а Цыси как раз слишком деятельна, чтобы сидеть сложа руки. В конце концов, ее отец всегда советовался с ней и находил ее рассуждения толковыми и полезными.

И Цыси предприняла новую попытку спасти супруга и империю. Правда, на этот раз она действовала более тонко. Император позволил ей тайно, за ширмами присутствовать на государственных советах. Он привык обращаться к ней за помощью и с удовольствием прислушивался к ее суждениям.

Увы, теперь участие драгоценной наложницы вызывало недовольство в его ближайшем окружении. Князья и военачальники роптали и напрямую жаловались на Цыси императору. Тот, однако же, одурманенный опиумом, обессиленный недугами и от природы равнодушный к делам государства, лишь отмахивался и продолжал прислушиваться к советам наложницы.

Цыси не волновалась. Во дворце даже цикада не могла щелкнуть так, чтобы об этом не стало известно евнухам, и прежде всего Ли Ляньину. Уж он-то сумеет принять нужные меры и уберечь ее от беды, даже если придворные станут плести интриги.

Оказалось, что она ошиблась. Князья все же добрались до его величества и успели склонить его на свою сторону — заставили подписать этот чудовищный указ.

Цыси покинула дворец Земного спокойствия и прошла в свой любимый павильон на пруду с цветущими лотосами. Велев свите оставаться на берегу, она перешла по изогнутому мостику, выбрала место в тенистом углу и предалась раздумьям. Тихо шевелились на ветру тонкие ветви ивы, теплый ветер доносил запахи цветущего сада, мелькали над водой стремительные серебристые стрекозы, золотыми искорками уходили на глубину рыбы. Но пышная красота и свежесть поздней весны не трогали сердце бывшей наложницы Ланьхуа. Она сидела, погруженная в свои мысли, и привычными движениями поглаживала медальон.

Выживать, снова выживать. Чтобы сохранить свое положение, ей нужны союзники. Но не кто угодно — ее союзники должны быть под стать врагам, из князей и военачальников, влиятельных и высокородных. Они должны составить ее партию при дворе. Император слаб, здоровье его подорвано. Никто не говорит об этом вслух, но дни его величества сочтены. Цыси лучше, чем кому-либо, известно, насколько он плох. Он протянет еще года два, от силы три, а кто затем станет правителем Поднебесной?