Нефтяная Венера

Ленка-красавица… Ленка-актриса… У Ленки личная жизнь… Неужели когда-то мы любили друг друга… Свидания в метро, поцелуи в подъездах.

Протискиваюсь к стойке.

– Водки, пятьдесят!

Повторяю заказ. И еще раз повторяю.

Что же такое любовь? Родители Лены считали, что любовь к таким, как Ваня, заключается в том, чтобы избавить их от страданий. Они болеют, живут неполноценной жизнью, терпят насмешки и издевательства. Оставлять им жизнь – жестокость, лишить их жизни – акт любви. А с Черчиллем как быть? Маша ему хозяйство почикала не только из-за любви к чистоте, но и чтобы он с балкона не падал. Это ведь, типа, проявление любви. Или просто эгоизм? Кастрируя кота, Маша обеспечивает себе удобную игрушку. Гипоаллергенный зверь, которого можно гладить, не боясь покрыться коркой и раздуться как шар. Вспомнил, как мама, еще до рождения Вани, требовала от меня возвращения не позже десяти. Чтобы я был на виду. А мне так хотелось шляться с друзьями по дворам, пить вино в арках домов. Но мама беспокоилась. «Ты меня до смерти доведешь своими гулянками!» – кричала она. Тоже любовь? Если да, то это довольно неприятная штука.

На экране, висящем в углу под потолком, появляется реклама. «Закачай прикольные картинки в свой мобильник», а рядом варианты. Знаменитый красавчик футболист, юная певица-мулатка, голый по пояс президент и Иисус Христос. Вот ты где спрятался, господи… в телевизоре… Голова у Христа запрокинута, глаза обращены к небу, лоб царапает терновый венец, словно колючая проволока. Изображен так, что непонятно: он страдает или изогнулся в сладостной истоме. Под каждой картинкой – надпись, характеризующая персонажа. Под Христом тоже – «Бог любит тебя».

* * *

Дома встретил плачущий Ваня. Вещи раскиданы. Ванин ковер с тайниками сорван со стены, все карманы вывернуты наизнанку.

– Соня ударила меня… сказала, отдай картину…

Я в бешенстве сжимал и разжимал кулаки, оценивая коварный план сестер; одна выманила меня из дома, другая устроила обыск! Но Черчилль-то у Маши настоящий, не кастрировали же его только для правдоподобия. Просто совпадение. Не было у них коварного плана. Соня думала, что я тоже дома… Пока я мучался размышлениями, Ваня преобразился.

– А я ей не показал, где картина. Я ее хорошо спрятал!

На следующий день на весь гигантский фасад нашего дома, выходящий на набережную, натянули рекламный баннер. Оправдывается это ремонтом. Наружные стены красят, а чтобы скрыть строительные леса, натянули баннер. В каждую квартиру позвонили представители рекламной фирмы, предложив подписаться, что мы не против, в обмен на пакет с новогодними подарками. Ваня строго потребовал показать содержимое пакета, а когда нашел там бутылку водки, названную в честь президента, коробку зефира и банку растворимого кофе, то запретил мне ставить подпись.

– Это мошенничество! Мы Лужкову будем жаловаться! – С этими словами он забрал у рекламных активистов пакет и захлопнул дверь.

На баннере оказалась нефтяная Венера. Увеличенная до размеров дома. Я почувствовал себя пойманным с поличным. Как будто кто-то призывал: «Смотрите, вот они, воры, спрятались в квартире, аккурат за пупком». У всего этого есть один недостаток. Обожаемая Ваней дама существенно сократила доступ драгоценного, любимого им света. Жильцы начали собирать подписи под коллективной жалобой.

– Красиво, – подытожил Ваня, откусывая от халявного зефира, когда мы стояли напротив дома, любуясь рекламой.

– Нас на премьеру пригласили… – задумчиво сказал я.

– Надо обязательно пойти!

– Нас пригласила женщина, которой на самом деле принадлежит картина.

– Соня?

– Соня хочет вернуть картину этой женщине. Думаю… мы должны… мы должны сами картину вернуть. Без Сони.

– Ни за что!

– Подумай. Она тоже ее любит. Кстати, у нас лишнее приглашение. Кого позовем?

– Соню с Машей позовем.

– Она же тебя ударила!

– Я все равно ее люблю. – Ваня кокетливо изогнулся и начал бегать кругами.

Весь день я колебался, звать сестер или не звать. А если звать, то которой позвонить. Будь моя воля, я бы не звал ни одну, но Ваня попросил… В итоге решил набрать Соню. Ответила, как ни в чем не бывало:

– Видел?

– Видел. У нас приглашение есть на премьеру.

– Ловко.

– Можете пойти с нами, если хотите. Послезавтра.

– С Машей надо посоветоваться… у меня параллельный звонок, я тебя перенаберу.

Через полчаса вместо Сони позвонила Маша и заговорила еще беззаботнее сестры, будто никакой ночной сцены не было.

– Парикмахер может завтра в два у меня. Вам удобно?

– Какой парикмахер?

– Ваню стричь. Мы ведь на премьеру идем?

– А зачем стричь?

– Чтобы выглядеть лучше. Я угощаю!

Записал адрес. Заглянул в комнату к Ване.

– Завтра пойдем к Маше стричься.

– Зачем стричься?

– На премьере надо хорошо выглядеть.

– А ты тоже будешь стричься?

– Посмотрим. Просто посижу или погуляю, пока тебя будут стричь.

– Я не хочу оставаться без тебя, папа!

– Вань, ты же любишь Машу? В чем проблема?! Тебе через несколько дней шестнадцать исполнится!

– Не хочу!

– Ты должен научиться быть самостоятельным! Научиться общаться с чужими! Я не могу всегда с тобой нянчиться!