Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

Хольгер печально взглянул на нее.

– На самом деле нет, – сказал он.

Номбеко не поняла и уточнила:

– В каком смысле нет?

– В том, что я существую, – ответил Хольгер. – На самом деле – нет.

Номбеко оглядела его с головы до ног и с ног до головы. Типичный случай, подумала она: стоит в ее жизни появиться приличному человеку, как выясняется, что его не существует.

Не комментируя заявление Хольгера, Номбеко поинтересовалась, не знает ли он, где находится посольство Израиля.

Тот, которого не существовало, не уловил прямой связи между южноафриканской беженкой и израильским посольством, но решил, что это его не касается.

– В центре, если не путаю. Мне все равно в ту сторону, так что можно было бы подвезти мисс Номбеко. Если она не сочтет это навязчивостью.

Теперь он опять стал нормальным. И почти просит прощения за то, что существует. Что для несуществующего было бы нелогично.

Номбеко насторожилась. Внимательно разглядела мужчину. Симпатичный. И разговаривает умно и вежливо.

– Да, спасибо, – наконец согласилась она. – Если только минутку подождете. Мне надо сходить к себе за ножницами.

Они ехали на юг, в сторону центра Стокгольма. Мужчина оказался разговорчивым, этот, Хольгер, что ли. Рассказывал про Швецию, шведские изобретения, Нобелевскую премию, Бьорна Борга…

У Номбеко было множество вопросов. Неужели Бьорн Борг и вправду пять раз выиграл Уимблдон? С ума сойти! Кстати, а что такое Уимблдон?

Красный грузовик прибыл к дому 31 по Стургатан, Номбеко выбралась из кабины, подошла к дежурному на проходной, представилась и спросила, не приходила ли на ее имя посылка из ЮАР.

Да, как раз пришла, это прекрасно, что мисс уже тут, поскольку посольство не имеет возможности хранить отправления такого рода. Тут дежурный обратился к водителю Номбеко и попросил его подъехать задним ходом к грузовому пандусу за углом, а мисс попросил остаться: нужно поставить пару подписей в бумагах. Где там они?

Номбеко попыталась возразить. Посылку незачем грузить в машину, она унесет ее сама под мышкой. Как-то ведь ей придется возвращаться в лагерь. Но дежурный только улыбался, сигнализируя руками Хольгеру. После чего уткнулся носом в кипу бумаг:

– Сейчас посмотрим… У меня тут некоторый беспорядок, мисс. Не вот эта?.. Тогда вот эта?

На все про все ушло некоторое время. Пока улаживали формальности, посылку успели загрузить в кузов, и Хольгер собрался ехать. Номбеко попрощалась с дежурным и снова забралась в кабину.

– Можешь высадить меня на автобусной остановке, – сказала она.

– Я не понял, – признался Хольгер.

– Чего не понял?

– Ты вроде говорила, что в твоей посылке десять килограммов антилопьего мяса.

– Да? – сказала Номбеко, нащупав в кармане ножницы.

– А мне показалось, там скорее тонна.

– Тонна?

– Хорошо, что я на грузовике.

Несколько секунд Номбеко молчала. Переваривала информацию. Потом сказала:

– Плохо дело.

– С чем именно? – не понял Хольгер.

– Со всем.

• • •

Моссадовец А пребывал в отличном настроении. Дело было утром в номере йоханнесбургского отеля. Многолетний коллега по Пелиндабе уже летел на новое место службы, в Буэнос-Айрес. А сам А рассчитывал сразу после завтрака отправиться в международный аэропорт имени Яна Смэтса, чтобы вернуться домой и уйти в честно заслуженный отпуск, прежде чем отыскать в Швеции ту уборщицу и сделать с ней то, что полагается и чего ему так отчаянно хотелось.

В номере зазвонил телефон. А удивился, но трубку снял. На проводе был не кто иной, как министр иностранных дел Перес, известный своей прямотой.

– Какого хрена ты прислал мне десять кило конины? – спросил министр своего агента.

Моссадовец А соображал быстро. И тут же понял, что произошло.

– Искренне прошу прощения, господин премьер-министр. Произошло ужасное недоразумение, их перепутали. Я сейчас же этим займусь.

– Как такое возможно, черт подери? Перепутать то, что мне надо, – сказал Шимон Перес, чтобы не говорить по телефону «атомная бомба», – с десятью кило конины?

– Все-таки антилопятины, – уточнил агент А и тотчас пожалел.

С трудом отделавшись от рассерженного министра, моссадовец А позвонил в израильское посольство в Стокгольме и там попросил переключить его на дежурного на проходной.

– Заклинаю вас, – сказал он дежурному, – не допустите, чтобы восьмисоткилограммовая посылка из ЮАР покинула территорию посольства! И не прикасайтесь к ней, пока я не приеду!

– Вот же незадача, – ответил дежурный. – Только что приезжала на грузовике симпатичная чернокожая женщина и расписалась за посылку. К сожалению, не могу сказать, как ее зовут, что-то никак квитанции не найду.

Моссадовец А в жизни не ругался. Человек глубоко религиозный, он был воспитан в строгих представлениях о том, что можно говорить, а чего нельзя. Положив трубку, он сел на край кровати и сказал:

– Грёбаный ад!

Затем агент А принялся рисовать себе всевозможные способы умерщвления Номбеко Майеки. Отдавая предпочтение наиболее медленным вариантам.

• • •

– Атомная бомба? – сказал Хольгер.

– Атомная бомба, – подтвердила Номбеко.

– Ядерное оружие?

– Не без того.