Неграмотная, которая спасла короля и королевство в придачу

К вещам, которые постепенно налаживались, относилось и общее состояние американского гончара. Каждый новый ее визит, замечала Номбеко, напрягал американца все меньше. К тому же сама возможность поделиться хоть с кем-нибудь своими страхами перед всесильным ЦРУ приносила ему облегчение. Номбеко охотно шла ему навстречу: слушать гончара было ничуть не менее интересно, чем в свое время истории об африканских подвигах Табо. Согласно гончару, эта американская спецслужба присутствовала примерно везде. Да будет известно Номбеко, новые автоматизированные системы заказа такси, используемые по всей стране, разработаны в Сан-Франциско. Однако обзвон из телефона-автомата всех подряд компаний показал, что по крайней мере одна из них отказалась следовать в фарватере американской разведки: «Бурленге-Такси» до сих пор практикует прием заказов в ручном режиме.

– Это может пригодиться вам, мисс Номбеко, если надумаете куда-нибудь поехать.

Номбеко не знала, где расположен Бурленге относительно Гнесты, так что эта глупость, в отличие от многих других, сошла американцу с рук.

В общем, психика у вьетнамского дезертира-ветерана шалила, и ему вечно что-то мерещилось. Зато в том, что касалось создания прекрасных вещей из керамики или фарфора с глазурью всех оттенков цвета «желтый напалм», ему не было равных. Ими он и торговал на рынках в базарные дни. Всякий раз, когда ему нужны были деньги, он отправлялся на автобусе или «Бурленге-Такси» на очередной рынок. Никогда на поезде, поскольку всем известно: Шведские железные дороги давно спелись с ЦРУ. С собой он брал две тяжеленные сумки своей продукции. Уходила она за несколько часов, потому что цену он ставил бросовую. Если он еще и вызывал «Бурленге-Такси», то и вовсе нес убытки. За двести двадцать километров даром никто не повезет. В число вещей, доступных пониманию гончара, не входило ни соотношение дебета и кредита, ни масштаб собственного таланта.

• • •

Довольно скоро Номбеко уже говорила на сносном шведском с Хольгерами и Селестиной, на китайском диалекте у – с сестренками и по-английски – с американским гончаром. А книги в городской библиотеке Гнесты брала в таких количествах, что вскоре была вынуждена отказаться – от имени Селестины – от почетной должности главы Литературного объединения Гнесты (ЛОГ).

В основном она общалась со сравнительно нормальным Хольгером-2. Помогала ему вести подушечную бухгалтерию и предлагала эффективные решения касательно закупки, продажи и доставки. Номер второй был признателен за помощь, но лишь в начале лета 1988 года понял, что Номбеко умеет считать. Вернее – СЧИТАТЬ.

Это случилось ясным июньским утром. Когда Хольгер вошел на склад, Номбеко приветствовала его словами:

– Восемьдесят четыре тысячи четыреста восемьдесят.

– И тебе доброе утро, – ответил Хольгер. – Что ты сказала?

А дело было в том, что накануне Хольгер костерил покойного предпринимателя на чем свет стоит: тот погиб, не успев оформить, как полагается, передачу имущества. Например, объем подушечного запаса так и остался неизвестен.

И вот Номбеко протянула Хольгеру четыре листка бумаги. Пока он валялся в постели, она промерила склад шагами, рассчитала объем одной подушки и вычислила их точное количество.

Хольгер посмотрел на первый листок и ровным счетом ничего не понял. Номбеко ответила, что это неудивительно: на уравнение следует смотреть как на единое целое.

– Вот гляди, – сказала она и взяла следующий листок.

– Тень Е? – задал вопрос Хольгер-2 за неимением других.

– Да, я воспользовалась моментом, когда сюда заглянуло солнце, чтобы рассчитать объем склада.

И она взяла следующий листок.

– Что это за человечек? – задал Хольгер-2 вопрос – опять-таки за отсутствием иных.

– Это я, – сказала Номбеко. – Лицо малость беловатое, а в остальном, позволю себе заметить, похоже. С тех пор как инженер любезно выправил мне паспорт, свой рост я знаю. Осталось замерить тень по отношению к размерам чердака. Солнце в этой стране, слава богу, высоко не поднимается. Что бы я делала на экваторе – фиг его знает. Или в дождь.

Видя, что Хольгер по-прежнему не понимает, Номбеко предприняла следующий заход.

– Все очень просто, – начала она и собралась взять следующий листок, когда Хольгер ее перебил:

– А вот и нет. Ты учла подушки на ящике?

– Да. Все пятнадцать.

– А твою, у тебя в комнате?

– Забыла.

Глава 12 О любви на атомной бомбе и о дифференцированном ценообразовании

Жизнь Хольгера-2 и Номбеко складывалась непросто. Впрочем, в те дни трудно пришлось не им одним. Целые страны и телекомпании не знали, например, как относиться к концерту, объявленному на июнь 1988 года и приуроченному к семидесятилетию Нельсона Манделы. Мандела ведь был террористом и остался бы им, если бы мировые звезды одна за другой не решили иначе и не сообщили, что примут участие в концерте на лондонском стадионе «Уэмбли».