Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Фадеев, дважды выступавший на ленинградской конференции, высказал ценные мысли о специфике искусства, развивая свои прежние положения. Его выступления как выдающегося пролетарского писателя и признанного авторитетного руководителя РАПП также сыграли важную роль в разгроме Литфронта, но, как и Ермилов, он отверг все обвинения, выдвинутые «блоком». Фадеев отметил серьезные трудности, которые необходимо преодолеть пролетарскому литературному движению, критиковал не менее серьезные ошибки, допущенные руководством РАПП, выдвинул новые задачи перед движением. Что касается теоретических основ художественной платформы РАПП, то он в статье об итогах ленинградской конференции заявляет, что резолюция этой конференции полностью поддержала их. «Эти положения, – пишет А. Фадеев, – дают ясный, четкий резолютивный ответ на те вымыслы о «психологическом реализме» (эдакая гимназическая чушь!), о некоем «бесклассовом» живом человеке (эдакая наивность!), об учебе только у Толстого или у французских реалистов (эдакая отсебятина!), – вымыслы, которые нудно повторяют уже много лет все противники напостовства (особенно неумно это получается у новоявленного «блока»), не будучи в состоянии понять нашей постановки вопроса о диалектико-материалистическом художественном методе»[509].

Авербах в статье «На злобу дня» призывает к политике наступления: «Смешная картина: мы кое в чем взяли явно оборонительный тон – в особенности в вопросах творческой линии. Совершенно зря! Все литературные события последнего времени настолько показали правильность (подчеркнуто автором. – С. Ш.) наших основных установок, что у нас все основания быть в положении армии наступающей, а не обороняющейся, наносящей новые удары, а не защищающейся, ведущей атаку, а не отсиживающейся в окопах. Это, повторяю я, относится и к вопросам творческой линии напостовцев»[510].

В специальной резолюции секретариата РАПП «Об итогах III областной конференции Ленинградской АПП» отмечается, что эта конференция в своих решениях будто бы полностью поддержала творческую линию РАПП и осудила «блок». В резолюции секретариата затем резко осуждаются «блоковцы», которые подменили самокритику «прямой дискредитацией литературно-политической линии РАПП». «Блок» именуется «беспринципным», «фракционным», к его представителям, продолжающим упорствовать и после конференции, секретариат угрожает применить организационные меры.

Однако руководители РАПП, не признав своих ошибок и сделав вид, что они вышли победителями из битвы с «блоком», на самом деле были испуганы событиями на ленинградской конференции. Поэтому они создавали видимость исключительного значения этой конференции, подчеркивали «огромную роль ее», как сказано в резолюции секретариата РАПП. Фадеев назвал ее «переломной конференцией, свидетельствующей о том, что РАПП начал выходить и выйдет победителем из этих трудностей»[511].

Не прав Фадеев, возвышающий ленинградскую конференцию за то, что она «единодушно признала в основном правильной (подчеркнуто автором. – С. Ш.) литературно-политическую линию РАПП… и высмеяла этот, с позволения сказать, «блок»[512].

Ленинградскую конференцию действительно следует назвать событием большой важности в развитии всей советской литературы. Конечно, и на ее решениях отразился уровень развития литературоведческой науки тех лет. Однако она явилась плодотворной во многих отношениях. Она была направлена в такой же степени против ошибок «блока», как и против ошибок руководства РАПП. И это рапповские руководители поняли и, боясь потерять престиж, превозносили конференцию за «единодушное» признание ею линии РАПП.