Неистовые ревнители. Из истории литературной борьбы 20-х годов

Воронский был, по мнению напостовцев, основным препятствием на пути ВАПП к господству в литературе. Хотя напостовцы неоднократно заявляли, что завоевать гегемонию пролетарской литературы можно только творчеством, качеством художественной продукции, хотя они громили группу Лелевича за сектантство, за то, что «левые» хотели строить литературную организацию по типу партийной, и указывали, что ВАПП – РАПП – это общественная организация наподобие профсоюзов, но, по существу, они добивались от партии немедленного признания гегемонии ВАПП в литературе, прежде всего в федерации.

Воронский действительно видел эти устремления, высмеивал их и доказывал, что в советской литературе не должно быть господства одного течения над другими, как совершенно ясно сказано и в резолюции ЦК.

Атаки рапповцев против Воронского в 1927 году достигли особого ожесточения и увенчались успехом.

Как известно, в этом году была разгромлена троцкистская оппозиция. Воронский еще в 1923 году поддержал идею Троцкого о невозможности построения пролетарской культуры, в том числе и литературы, в переходный период от капитализма к социализму. Кроме ошибочной идеи, которую он воспринял от Троцкого и по-своему трактовал, во всем остальном он расходился с Троцким. Самым великим авторитетом для него всегда оставался В. И. Ленин. Отрицая возможность создания пролетарской литературы, он в то же время, как никто другой, много сделал практически и теоретически для развития всей советской литературы. Но политическая борьба имеет свои суровые законы.

18 апреля 1927 года на расширенном заседании Отдела печати ЦК ВКП(б) состоялось обсуждение журнала «Красная новь». Деятельность Воронского как редактора была подвергнута резкой критике за отрыв журнала от современности, за то, что журнал не проводит политику партии в области литературы. Обвинения были суровыми. С необоснованными нападками на Воронского выступили Авербах и Зонин. Был поставлен вопрос о снятии А. К. Воронского с поста редактора «Красной нови». Произошло обновление редакции журнала.

Вапповцы праздновали победу. В письме «Ко всем организациям пролетарских писателей» в мае 1927 года сообщалось о снятии Воронского как о совершившемся факте, хотя ушел он несколько позже. «Тов. Воронский, – говорится в письме, – был противником, не только практически выступавшим против ВАПП, но он теоретически обосновал невозможность существования пролетарской литературы… Тов. Воронский объединил вокруг него всех врагов ВАПП – от правых идеологов, растущих буржуазных писателей, до мелких литературных обывателей, не брезгующих дешевой клеветой… Тов. Воронский, борясь с ВАПП, неизбежно должен был прийти к борьбе с партийной линией в вопросах литературы и выступить против нее». Снятие Воронского рассматривается в письме как «чрезвычайно важный в деле оценки литературной линии партии факт», который «знаменует собой определенный этап в развитии пролетарской литературы»[346].

А. М. Горький еще в марте 1927 года услышал о предполагавшемся снятии Воронского. Эта новость его взволновала и обеспокоила. В письме к Ф. Гладкову от 21 марта 1927 года он спрашивал: «Мне жаль, что Воронский уходит из «Красной нови», очень жаль. И странно, чем и кому он не понравился?»[347]. Отвечая Горькому, Гладков выразил свое отношение к Воронскому: «Я Воронского очень люблю и ставлю чрезвычайно высоко… Кому не понравился Воронский? ВАПП, конечно, в первую очередь. Эти интриганы и чиновники новой формации добиваются полного уничтожения Воронского как оплота «мещанской» литературы и борются за верховное руководство всей советской литературой, чтобы стать единственным ее гегемоном»[348].

В письме к Воронскому Горький выразил свое глубокое сожаление по поводу случившегося: «Если это правда, – это очень грустно и более, чем грустно. Это свидетельствует, что у нас все еще не научились ценить работников по их заслугам и работу по достоинству ее. Вами создан самый лучший журнал, какой возможно было создать в тяжелых условиях, хорошо известных мне. Не думаю, что замена вас Керженцевым будет полезна «Красной нови»[349].

Воронский в письме к Горькому сам объяснил причины создавшегося положения: «Боролся с глупостями, с непониманием, с некультурностью, боролся за литературу, которую я искренне люблю, ошибался, конечно, но ошибался честно.

Уж очень развелось много прытких и прытчайших людей… Проходу от них нет. Слушая их клятвенные и «ррреволюционнейшие» заверения, некоторые наивно, на мой взгляд, полагают, что тут-то и есть настоящее.

За последнее время положение мое обострилось оттого, что я решительно выступал против ряда глупостей, которые могли совершиться, «о не совершились, вернее, совершились в небольшой пока дозе. Имею в виду главным образом Федерацию советских писателей»[350].