Неизвестная. Книга первая

Он вернулся к мертвому, подхватил Косовцева подмышки и потащил в арку подвального входа. Лейтенант был тяжелым. Данилову пришлось как следует поднапрячься, он уперся каблуками сапог в притоптанную дорожку, и только так смог сдернуть мертвеца с места. Дальше было легче. Капитан, словно рак — задом волок за собой убитого им Сергея Никаноровича. Настырно волок. Упорно. И наконец доволок. Передохнул пару секунд и потащил дальше, вглубь подземелья. Вот только, миновав арку входа, он увидел над ней надпись. Старую, почти осыпавшуюся после взрыва вместе со штукатуркой надпись:

«Ваш отец диавол… не устоял в истине… ибо он лжец и отец лжи»

А ниже свежая дописка куском мелёной штукатурки по красному кирпичу: «Она тебе лжет!»

*****

Сознайтесь, Николай Архипович, вы же сразу поняли, кто это написал, про кого это написано и кому предназначалось это послание. И при этом вам стало по-настоящему страшно. И вы поняли, что до этого совсем не того боялись. Совсем не того…

Ой, а вот и станция. Видите? Подъезжаем. Бологое. Мы здесь стоим полтора часа. Ну чего вы пригорюнились? Да не берите вы в голову.

А знаете что? Я хочу есть. Проголодалась, просто жутко…

Офицер, угостите даму. Здесь, на вокзале, ресторан круглосуточный.

Отведите меня туда и накормите как следует. А то не довезете — с голоду помру. Да и графинчик с коньяком уже опустел. А мне бы сейчас слегка взбодриться не помешало… Ой, что-то меня немного повело. Надо же… Все- таки укачало…

Да и вам не помешает ноги размять, по твердой земле походить…

Что?

Вот спасибо…

Иду…

Post Scriptum

«Красную Стрелу» в Бологом всегда ждали.

Каждую ночь многочисленные бабушки, дедушки, внучки и жучки бросались наперегонки по перрону, как только поезд, окутывая пути паровым облаком, подходил к станции.

Они были местными. Они продавали. Продавали все — от игральных карт до маленьких горшочков с маринованными грибочками и солеными огурчиками, от мягких игрушек до семечек, от кваса и морса до… Нет, продажа самогона была под строжайшим запретом — пять лет лагерей, кто же на такое отважится! Алкоголь можно было приобрести только в привокзальном ресторане, только по двойной цене и только при условии заказа комплексного обеда.

Всем остальным торговали. Коммерция.

Сколько раз этот пережиток проклятого прошлого пытались задавить. Каждый новый начальник станции начинал с приказа о запрете торговли на перроне, а заканчивал тем, что махал рукой на свой же запрет. Не позволять продажу товаров местным садоводам и огородникам, рукодельникам и кустарям, белошвейкам-надомницам и грибникам- рыболовам было бесполезной тратой времени, нервов и сил.

Говорят, что однажды сам Иосиф Виссарионович проезжал через Бологое, и, чтобы не раздражать вождя, начальник станции, договорившись с местным НКВД, за час до прибытия поезда при поддержке милиции разогнал всех торговцев с перрона. Поезд остановился, Сталин вышел из вагона, огляделся и недоуменно развел руками: «А бабушки-дедушки где? Я же хотел варенья земляничного купить. У меня Светланка так здешнее варенье любит…»

Говорят, что начальник станции в ту ночь поседел.

После этого было принято специальное постановление Совнаркома, разрешающее на привокзальных перронах мелкую частную торговлю плодами труда местных жителей. И налог, между прочим, за это не взимался.

С тех пор в Бологом очень ждали «Красную Стрелу», а так же все прочие поезда. Ждали и днем и ночью. А поездов было много. Бологое же посередине пути между Москвой и Ленинградом. А у «Красной Стрелы» вообще единственная остановка, так что народу на перроне станции Бологое всегда было много.

И эта теплая летняя ночь не стала исключением.

Как только мощный паровоз, гордость советского машиностроения, на подъезде к станции дал приветственный гудок, расторопные «коммерсанты» бросились занимать лучшие, на их взгляд, места.

Они как бы шутейно толкались, незлобиво переругивались, стараясь удобней расположиться на перроне. Особо удачливым считалось место, где останавливались два вагона класса люкс или, в просторечии — «мягкие». В таких вагонах обычно ездили известные по кинолентам артисты, знаменитые музыканты и писатели, не менее знаменитые инженеры и конструкторы, прославленные летчики и отважные покорители северных широт, знатные доярки и хлеборобы-стахановцы. Все те, о ком жители Бологого, как, впрочем, и остальные граждане Страны Советов, узнавали из газетных фоторепортажей, из кадров кинохроники и выступлений по радио.

Состав «Красной Стрелы» будто специально формировали так, что вагоны класса люкс, как и купейные, и плацкартные, каждый раз непредсказуемо оказывались то в голове, то в хвосте, то в середине поезда. И кто знает, где они остановятся в этот раз. Что-то вроде лотереи. Даже существовало особое правило — где встал, там и торгуй. И не важно, остановился перед тобой плацкарт, или «мягкий». Причем с прибыльной стороны было удобней, если перед торговцем останавливался плацкарт — продаж больше. Зато у вагона класса люкс было интересней.