Неизвестная. Книга первая

Капитан нагнулся, подхватил рукой ком снега и протер им лоб и щеки. Чтобы взбодриться хоть немного. Потом попытался отодвинуть загороду, но у него не получилось. Щит был прибит коваными костылями прямо к кирпичу.

— Кувалдой они, что ли?

Николай поискал, чем бы поддеть деревяшки, увидел торчащий из кучи мусора витой обломок железного церковного креста. Он раскидал куски штукатурки, битые обломки камня, потянул и выдернул железяку.

— Так-то оно сподручней будет, — чекист подложил под стену каменюку, подсунул обломок креста под щит, уперся в камень и надавил на рычаг.

Щит немного посопротивлялся, но сдался — один из горбылей с громким треском лопнул в том месте, где был прибит к стене. Николай подналег и сумел оттянуть загороду на себя. В образовавшуюся щель можно было протиснуться. Данилов уже собрался это сделать, но тут услышал характерный щелчок за спиной. Николай не спутал бы этот звук ни с каким другим.

Так щелкает затвор пистолета ТТ, когда его взводят.

Сам он огнестрельное оружие не любил, на задания никогда не носил и не раз убеждался в том, что делал абсолютно правильно. Сколько ребят на этом погорело. Сколько хороших ребят.

Если есть пистолет, возникает чувство безопасности. Плохое чувство, когда вокруг враги. Да и соображалка в сложных ситуациях без ствола в кармане работает лучше. Инстинкт самосохранения обостряется. А потому его табельный ТТ лежал в оружейке красивого большого здания на Лубянской площади.

Не любил капитан все эти пистолеты, пулеметы, винтовки. Не любил, но дисциплинированно содержал свое оружие в порядке, регулярно чистил и норматив по стрельбе сдавал на «очень хорошо». Правда, после травмы головы ему стрелять еще не доводилось. Как-то все недосуг было. Сначала госпиталь, потом перевод в Москву… Но этот звук, этот тихий лязг металла о металл…

И вся сонливость, усталость и раздражение ушли.

Данилов знал, что должно произойти нечто подобное. Знал с того самого момента, как почуял слежку. Все правильно. От Васи немцы ничего не добились, а тут он. Сам, так сказать, один и без охраны.

Это было, конечно, большой наглостью — зная, что сейчас весь Харьков на дыбы поднялся. Чуть ли ни на каждом углу постовой стоит. Хотя, с другой стороны, расчет верный. По всем правилам агентура должна на дно залечь, по схронам сховаться и не отсвечивать. Даже в голову никому не придет, что шпионы вот так запросто будут по развалинам разгуливать.

Потому, как только Николай заметил топтуна, решил, что тот его обязательно захочет сграбастать. Убивать не будут, сперва про «черную папку» расспросить захотят. И не только про нее. Сейчас, наверное, однорукому Ивану Степановичу не меньше, чем капитану, знать хочется, как и почему Миша себе глотку вскрыл. А любопытство, как известно, и кошку сгубило.

А немецкий агент осторожен. Данилов вида не подает, но чувствует, как тот тихонько к нему подходит. Чувствует, но не слышит. Видно, хорошо вражину в шпионской школе учили, даже снег под ногой не хрустнет. Очень Николаю повернуться хочется и в глаза агенту посмотреть. Только он себя сдерживает. Он же как понял, что его непременно взять захотят, свою контригру затеял, вот и терпит.

— Железячку брось! — услышал Николай тихий голос и почувствовал, как ствол пистолета уперся ему в затылок.

Данилов руки кверху поднял, но обломок креста не бросил, так и держал его крепко в руке.

— Правая или левая? — спросил Данилов шпиона, не поворачивая головы.

— Что? — не понял немецкий агент.

— Скорее всего, правая, — сказал капитан, слегка качнулся влево, а потом перенес тяжесть тела на другую ногу и быстро сделал поворот вокруг правого плеча.

Удар обломком креста пришелся агенту как раз в руку, сжимавшую ТТ. Правую руку. Раздался громкий хруст перебитых костей. Пистолет вылетел и упал где-то за мусорной кучей. А обломок креста вырвался из руки чекиста, отлетел в сторону, воткнулся витым навершием в горку битого камня и застрял между двумя большими каменюками.

Шпион взвыл. Николай ввернулся под локоть противника, оказался у него за спиной, сзади захватил шею и потянул предплечьем на себя. Крепко придавил, даже фетровая шляпа со шпика слетела. Данилов хотел придушить немчуру слегка, чтоб потом допросить можно было, узнать, где Однорукий прячется.

Но шпион оказался не из простых. Несмотря на сильную боль в перебитой руке, решил просто так не сдаваться, затылком Николаю в переносицу двинул, потом здоровой рукой в предплечье Данилову вцепился, прыгнул вверх, поджав колени, а потом приземлился и всем телом капитана потащил за собой. Хотел бы Данилов удержаться, но противник был тяжелее его. Оторвало капитана от земли, ноги взлетели вверх и, описав широкую дугу в воздухе, утянули Николая.

Он сумел подстраховаться, но удар всем телом о притоптанную снежную тропинку оказался сильным.

— Хак! — выдохнул Данилов, чтобы смягчить падение.

Николай не стал ждать, когда вражина прыгнет на него. Перкатился вперед, на колено оперся и на ноги вскочил. Одна нога поехала, но он все же сумел удержаться.

— Ах ты, сука! — шпион с левой зарядил капитану в ухо.