Неизвестная. Книга первая

— Писал уже, — буркнул водитель, и первая гайка звякнула об асфальт.

— И что? — спросил Николай, сделал глубокую затяжку и закашлялся от горького дыма.

— Товарищ майор сказал, что завгар все правильно делает. Сказал, чтобы я в нем не сомневался. Только… — водитель открутил вторую гайку, — он все равно враг народа.

— Так надолго эта канитель? — еще раз спросил Данилов и посмотрел на часы.

Ему стал неприятен этот, показавшийся поначалу таким славным, водитель.

— Не знаю, товарищ капитан. Надо аварийную бригаду вызывать. Вот аварийка приедет…

— Понятно, — перебил его Николай и отшвырнул окурок.

— Да тут осталось-то шаг шагнуть, — ткнул водитель ключом куда-то в прикрытые снегом дворы. — Если напрямки, то минут двадцать ходу.

— Туда? — посмотрел Данилов в сторону указанную водителем.

— Так точно, — сказал водитель. — В этом районе все дворы проходные, а дороги к церкви ведут. Мне бы пришлось вокруг объезжать, а напрямки гораздо короче. На горку прибрежную подниметесь и развалины увидите, не пропустите.

— Ладно, — сказал Данилов. — Занимайтесь тут. Потом за мной подъедете.

— Есть, товарищ капитан, — водитель принялся медленно откручивать третью гайку.

«Такими темпами он их еще час откручивать будет. Стахановец хренов», — подумал Николай, зевнул и пошел.

Эмка с меланхоличным водителем-стукачом, колдовавшим над лопнувшим колесом, почти скрылась за углом дома, когда Данилов обернулся и увидел, как возле нее остановилась еще одна легковушка. Видимо, кто-то решил помочь. Николай хотел было вернуться, чтобы напроситься в попутчики, но потом передумал. Лучше взбодриться на воздухе, а то и вправду уснет. А нельзя. Пока эта однорукая сволочь где-то здесь, в Харькове, пока есть хоть один шанс, что чекисты его найдут, ему спать нельзя.

И капитан решительно прибавил шагу.

Он уже не видел, как из того остановившегося авто вышли двое. Первый принялся помогать шоферу с колесом, а второй — в черном драповом пальто и широкополой фетровой шляпе — пошел вслед за Даниловым.

— Неужели Вася не напутал? — вслух размышлял Данилов, минуя один за другим заснеженные дворики. — Неужели она была там, и Ермишин ее видел. Не может быть… Не может? А вдруг? Если предположить, тогда возникает еще больше вопросов. Как она там оказалась? Почему? Зачем? Никак не срастается.

У Николая в голове творился форменный кавардак.

— Так. Еще раз, — приказал он себе. — Что нам известно? Берия ищет Струтинскую. Немецкая разведка ищет ту же Струтинскую. Если Вася все правильно понял, то немцам она нужна, потому что знает, где находится «Черная папка». Судя по всему, эта папка так же нужна Берии…

Николай начал раскладывать все, что ему было известно, по полочкам:

Юлия Струтинская — имя ненастоящее. Настоящая Струтинская погибла в восемнадцатом году. Фальшивая Струтинская приходит в семью настоящих Струтинских и отдает им дорогой камень. Резидент немецкой разведки Иван Степанович, он же Однорукий, в помощниках имеет карманника, которого он, Николай, задержал почти полгода назад во время авиапарада. А Берия приказал его отпустить.

Здесь, в Харькове, Однорукий похищает Ермишина, чтобы узнать про Струтинскую и «Черную папку». Заманивает Васю в западню тот самый карманник, которого приказал отпустить Берия. Васю пытает Михаил, у которого на шее висюлька в виде колеса. Такое же колесо наколото у него подмышкой. Значит, для Миши это что-то очень важное.

Однорукий приказывает убить Васю. Михаил собирается исполнить приказание, но тут появляется Струтинская. Она каким-то непостижимым образом заставляет Михаила перерезать себе горло, потом развязывает Васю. Вася выползает из подвала на улицу, где его находят. Струтинская исчезает…

«Чертовщина какая-то… полная чушь… хреновенько…»

— Ай! — Данилов поскользнулся и едва не упал. — Хоть бы песочком присыпали! — разозлился он.

Но нерасторопность работников коммунального хозяйства была только поводом. На самом-то деле он злился на себя. Еще ни разу Николаю не приходилось распутывать такую замысловатую головоломку. Он и впрямь не чувствовал надежной опоры под ногами. И еще усталость. Как же хочется спать… Отсюда и раздражение.

«Ведь почти никаких зацепок… Нужно найти Однорукого… Сафонов, миленький, работай, работай, дорогой… А еще эту — как ее? — Маркову проверить… Она на одном фото со Струтинской».

И в этот момент Данилов понял, что за ним следят. Почему понял? Может, он потому и выжил, что всегда кожей чувствовал слежку. Вот и теперь — по спине пробежали мурашки, волосы на затылке противно шевельнулись.

Он пока не видел того, кто сел ему на хвост, но знал, что соглядатай где-то неподалеку. А значит, скоро проявится.

Данилов глубже натянул кепку и потер ладонями замерзшие уши.

«Ну хоть что-то хорошее», — вздохнул капитан и потопал бодрее.