Неизвестная. Книга первая

— Вот смотри, — Варченко увидел тот самый проезд и повернул к нему. Кондиайн последовал за ним. — Люди устали. Давка. Трудная дорога. А тут развлечение — то ли драка, то ли ссора намечается… Каждый пассажир уже для себя примерно картинку нарисовал, как оно дальше развиваться должно, а тут — бац! — трамвай тряхнуло, и все совсем не так, как им думалось, пошло. Они и растерялись… Ну а дальше я им только знак подал, манеру поведения показал. Они в растерянности за нее ухватились…

— А если бы… — что-то хотел спросить Тамиил, но Александр Васильевич предвосхитил его вопрос:

— Если бы я в момент всеобщей растерянности зевнул, то все бы рьяно начали зевать вслед за мной. Так же, кстати, у всех стадных животных. Непривычный звук или шорох — растерянность, один побежал, и все остальные бегут за ним, не раздумывая.

Кондиайн, чуть подумав, согласился:

— Пожалуй, так бы оно и было.

— И даже не «пожалуй»… осторожней, Тамиил, тут лужа… я такой эксперимент несколько раз проводил. Каждый раз удачно, — Варченко уверенно перескочил через мокрое месиво, ловко удержался на островке утоптанного снега и добавил: — Так что профессор Бехтерев совершенно прав, называя своих студентов бабуинами. По большому счету, мы все бабуины.

Они уже третий день жили в Москве. Приехали, так значилось в вызвавшей их телеграмме, «за особыми распоряжениями» и некой суммой денег, предназначенной в качества аванса участникам экспедиции. Направились прямиком во Всероссийскую чрезвычайную комиссию, которая через Блюмкина-Владимирова обеспечивала финансы.

Варченко деньги получил. Но для этого пришлось на Лубянке не один кабинет обойти, а везде очереди, суета, неразбериха. Так что на все бюрократические проволочки столько сил и времени потратили… А сегодня утром их сам Владимиров, так по старой привычке называл Блюмкина Александр Васильевич, у себя принял.

Варченко всегда забавляла манера молодого чекиста менять обличие. Когда они познакомились, на Константине была мичманская форма. Потом они виделись еще дважды. В первый раз на Владимирове была длинная шинель, перетянутая портупеей, во второй — рваный армяк, лапти и побитая паршой кроличья ушанка.

На этот раз Блюмкин-Владимиров выглядел настоящим франтом: он чуть располнел, округлился, и это пошло ему на пользу. Лицо его на этот раз украшали щегольские черные усы, а волосы на голове были тщательно уложены. В дополнение к образу на нем был хорошо скроенный чесучовый пиджак песочного цвета, синяя сорочка с галстуком, точно подобранным к гамме, мягкие брюки и дорогие немецкие сапоги из добротной рыжей кожи.

«Дэнди! Истинный дэнди!» — наверное, так мог бы назвать себя Яков, если бы у него такое желание было.

Блюмкин встрече обрадовался, долго тряс Барченко руку и учтиво раскланивался. Потом взглянул на Тамиила:

— Здравствуйте, Александр Александрович.

Блюмкин протянул руку Кондиайну.

— Мы знакомы? — удивился Тамиил.

— Вряд ли, — сказал Блюмкин. — Но я о вас многое знаю.

— Это Константин Константинович, — представил чекиста Барченко.

— Ну… — несколько стушевался Яков. — Пусть будет так, — и снова повернулся к Барченко: — Александр Васильевич, как она там?

И еще долго расспрашивал о Струтинской и все сетовал, что она не поехала в Москву, а осталась в Питере.

— Да вы бы сами. Костя, наведались как-нибудь, — сказал ему Барченко.

— Но вы же знаете, — стушевался Блюмкин. — Дел в последнее время невпроворот… Но я заеду, обязательно заеду.

— Так что это за «особые распоряжения»? — спросил Александр Васильевич.

Блюмкин, спохватившись, вынул из ящика стола несколько листков, в задумчивости подержал их… Пауза несколько затянулась. Видимо, что-то важное вспомнил Костя, что-то важное…

— Что с ним? — тихо шепнул Кондиайн.

— Костя, — позвал Варченко.

— Вот, — Блюмкин встрепенулся, точно очнулся, — подпишите. Вы как руководитель несете полную материальную ответственность за имущество экспедиции. Это, — посмотрел он на заголовок и положил перед Александром Васильевичем второй лист, — подписка о сохранении секретности. А это, — протянул он третий маленький листок, — это чек- купон. В нашей бухгалтерии вы по нему получите наличные. Касса номер четыре на втором этаже. Вы для своих аванс получили?

— Да, — кивнул Варченко.

— Хорошо. А это… личная премия, так сказать… За отличную подготовку экспедиции. На ближайшие расходы.

— Много?

— Ну, — улыбнулся Блюмкин, — особо не пошикуешь, но…

— Ого! — невольно вырвалось у Кондиайна, когда он увидел цифры на чеке.

— Это все? — спросил Барченко, подписывая бумаги и пряча чек-купон во внутренний карман.

— Нет. Не все, — Блюмкин промокнул подпись пресс-папье и аккуратно сложил листы в отдельную папку. — Александр Васильевич, у вас в экспедиции не хватает врача.

— Позвольте, — возразил Барченко. — Я вроде как сам к медицине причастен.

— А если что не так с вами? — спросил Яша, он же Костя.

— А почему собственно…

— Вам нужен врач экспедиции, — тоном, не терпящим возражений, сказал Блюмкин.

— Ну, — Варченко развел руками, — врач так врач.

— Отлично! — воскликнул чекист. — У меня как раз есть кандидат на эту должность.