Неизвестная война

– Не плохо, а совсем хе…во, – выругался Иван Петрович. – Всех молодых и здоровых в армию забрали, мы вкалываем по десять часов, а то и по двенадцать, а могут ещё ночью дежурить выгнать – ополчение сраное! У меня нынче первый раз выходной за два месяца, куда это годится? Да такого и при царе не было! Нам, рабочим, паёк дают по пятнадцать фунтов хлеба в месяц, да рыбу гнилую, а остальным по десять. Добро бы, денег хватало, чтобы купить, так цены-то уже – ого-го какие! Моего жалованья в сто рублей – по прежнему времени огромные деньги, велосипед купить можно, – только на десять фунтов хлеба хватает, а хлеб-то со жмыхов, или с опилками. В прошлом месяце милиция по всем домам и квартирам прошлась, полушубки забрали. Мол, реквизиция в пользу армии. Квитанции оставили – мол, рассчитаемся после победы. А где победа-то, бл…дь? Пока мы вкалываем, начальнички наши деньги загребают, а потом кто в Норвегию, кто в Англию уплывают. Вон, те ледоколы, что ушли, ни один не вернулся. Говорят, англичанам шибко понравились. Из тринадцати ледоколов осталось пять, на ходу только три.

– А «Таймыр»? – забеспокоился я. – Он-то никуда не ушёл?

– На «Таймыре» машина сломалась. Второй месяц в порту стоит, починить не могут. Вроде начнут, изладят, всё нормально, а потом – как в море выходить надо, опять ремонт.

Ясно. Действует на ледокольном пароходе подпольный комитет, молодцы, мореманы. Значит, источник связи у меня будет. Вот теперь бы ещё отыскать и то, что нужно передавать. Но это, как говорится, другой вопрос.

Иван Петрович между тем продолжал говорить. Чувствовалось, что у человека накипело.

– Вот ты представляешь, мужиков не хватает, начали баб на работу брать. Они уже и трамваи водят, скоро на паровозы сядут. Недавно трамвай встал. Думали, отчего? А там баба, вагоновожатая, рожать стала. Нашла время, дур-ра! И к нам, на судоремонтный, теперь баб берут. Запчасти для котлов такие есть, что мужики еле тащат, а бабам-то каково? Пыхтят, тащат. А куда их ещё? К станку не поставишь, не умеют. В инструментальщики да кладовщики взять, так тоже на всех мест не хватит. Берут, куда раньше неграмотных мужиков из деревень брали, – в грузчики, в подметальщицы. Котлы чистят на пароходах. А куда денешься? Раньше, если солдатка или вдова, так паёк давали и половину мужниного оклада. А теперь шиш! Ни денег у правительства нет, ни жратвы. А жрать-то всем надо, а если дети ещё? Вчера в нашем цеху профсоюзное собрание было, так профсоюзник и говорит – вот, надобно лучше работать, больше работать, а не то красные придут, всех баб изнасилуют! А бабы ему в ответ – мол, а нас и насиловать не надо, сами дадим. Хоть сверху, хоть снизу, хоть раком встанем, пользуйтесь. Мужиков уже по полгода, а то и больше не видели, так пусть красные насилуют. А если хлеб привезут, сами красноармейцев насиловать станем.

Иван Петрович махнул рукой и ушёл вспоминать, а я принялся листать местные газеты. Конечно же, первой попалась на глаза газета «За Россию». И что там пишут?

А там писали, что солдаты Двинского фронта, кавалеры Георгиевских крестов и медалей (с каких таких пор награждённые медалями стали кавалерами?) потребовали от генерал-губернатора Миллера созыва нового Земско-городского совещания для обсуждения положения Северной области и принятия срочных мер для укрепления фронта и подкрепления. Любопытно, какие меры? И подкрепление откуда взять? Если только срочно вызвать войска с Белого карлика, да и то не факт, что дойдут. У нас есть союзники и в космосе. Не зря говорят, что Марс, красная планета, – такого цвета из-за красных знамён, с которыми ходят тамошние пролетарии. Так что наши товарищи с Марса нашествие с Белого карлика отразить помогут.

Что там ещё? Писали, что генерал ведёт переговоры с профсоюзами, что на посты министров Северного правительства назначаются новые лица, ранее не участвовавшие в большой политике. Ишь ты, какие скромные. «Большая политика», блин!

Говоря официальным языком, в Северном правительстве назрел кризис, а если обычным, крысы принялись бежать с тонущего корабля.

Вот ещё одно интересное объявление, призывающее всех дезертиров срочно вернуться на фронт, обещая, что никаких репрессий в отношении их не будет, напротив, тем, кто вернётся в течение недели, в конце месяца будет выплачено жалованье в размере годового оклада! Вывод? Фронт разваливается, солдаты бегут, а обещанный оклад мог бы быть и больше. Сколько там у нижнего чина? Сто рублей? Кто мешает обещать десять тысяч, а то и сто? Обещать, как говорят, – не жениться.

Ближе к вечеру явился Серафим. Комендор был немного навеселе, но в самую меру.

– Вот ты представляешь, командир, радость-то какая! – начал он с порога. – Меня снова на «Таймыр» берут.

– Так уж и сразу? – удивился я. – Ты же сколько отсутствовал? Полгода, если не больше.

– Сейчас посчитаю, – принялся загибать пальцы Корсаков. – Значит, взяли меня в июне, потом июль, август… Хм, а сейчас январь, значит, восемь месяцев.

– И за прогулы не засчитали?