Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов

Когда Вольфгангу исполнилось четырнадцать лет, отец решил, что настало время показать необыкновенный талант своего сына европейским знатокам музыки. И когда они оказались в Риме, то в страстную среду решили сходить в Сикстинскую капеллу, чтобы послушать знаменитое «Miserere» – переложенный на музыку пятидесятый псалом Псалтыря. И это произведение, написанное в XVI веке итальянским композитором и священником Грегорио Аллегри, произвело на юного Моцарта сильное впечатление.

С первыми нотами «Miserere» папа и кардиналы опускаются на колени, а отблеск пламени горящих свечей падает на «Страшный суд», написанный Микеланджело на стене, к которой примыкает алтарь. А когда свечи начинают медленно гаснуть, лики несчастных становятся еще более отчетливыми и завораживающими. Постепенно темп произведения замедляется, а вместе с ним мало-помалу замирает и пение. И в этот момент грешник, как впоследствии писал один очевидец, в «душевном сокрушении перед величием своего бога, простертый перед его троном, кажется, ожидает в молчании голоса, который сейчас будет его судить».

Но впечатление, производимое этим произведением на слушателя, зависело не только от места, где оно исполнялось, и соответствующих ритуалов, но во многом и от самой манеры исполнения. Папские певцы владели специальными приемами, которые невозможно было отобразить с помощью нот. И хотя во всех стихах псалма повторялась одна и та же мелодия, однако для каждого стиха были характерны свои индивидуальные нюансы, которые и делали его звучание особенным. И этими приемами владел только хор Сикстинской капеллы. Однако даже ноты этого произведения, в которых была записана лишь общая его канва, запрещалось давать посторонним лицам под страхом отлучения от церкви.

Правда, эта традиция иногда нарушалась. Так, однажды австрийский император Леопольд I, который и сам сочинял неплохую музыку, через своего посла попросил у папы копию «Miserere», чтобы послушать ее в исполнении своей капеллы. Согласие было получено, и копию отослали императору. Но каково же было удивление венских ценителей музыки, когда они услышали явно искаженную мелодию. Император сразу же предположил, что вместо «Miserere» ему отправили какую-то низкопробную композицию, и пожаловался в Рим.

Регента, отославшего нотную запись знаменитого произведения, уволили, даже не выслушав его оправданий. Однако по его просьбе один из кардиналов все же объяснил папе, что манеру исполнения, которой обучаются годами, на бумаге передать нельзя. И хотя папа в сути дела разобрался с трудом, но регента простил и велел ему написать Леопольду I объяснение.

После этого предисловия становится намного понятнее величие того, что совершил юный Моцарт, и то изумление, в которое он поверг римскую публику после концерта, данного им по окончании страстной недели…

Когда же Моцарт после прослушанной им «Miserere» поздно вечером вернулся в гостиницу, он по памяти записал практически все произведение, за исключением нескольких деталей.

А поскольку второе и последнее в году исполнение «Miserere» должно было состояться в пятницу, юный композитор с рукописью, спрятанной в шляпе, опять отправился в капеллу. Здесь он внес те подробности, которые упустил в первый раз.

И вот после всего лишь двух прослушиваний столь сложного произведения Моцарт во время одного из своих концертов спел его так, как пели лишь опытные исполнители капеллы. Когда же Моцарт вместе с отцом отбыли в Неаполь, а затем опять вернулись в Рим, папа, которому стало известно о сенсации, встретился лично с юным гением. При этом он пожаловал Вольфгангу крест и грамоту на звание кавалера «Золотого воинства».

Феноменальную музыкальную память имел и известный русский пианист и композитор С.В. Рахманинов. Вот, например, какой случай из его жизни приводят многие биографы. Однажды к русскому композитору С.И. Танееву должен был приехать в гости его коллега А.К. Глазунов, чтобы сыграть только что написанную пьесу. Танеев, любивший разного рода шутки, попросил молодого Рахманинова спрятаться в соседней комнате. Когда же Александр Константинович закончил игру, Танеев пригласил Рахманинова. Тот сел за инструмент и, к немалому удивлению Глазунова, без ошибок полностью повторил его пьесу. Невероятной музыкальной памятью отличался и профессор Московской консерватории Ф. Бузони: он мог запомнить и сыграть практически все услышанные мелодии. А римский философ и писатель Сенека мог повторить две тысячи бессвязных слов в том же самом порядке, в каком он услышал их один раз…

Великие синестеты

Оказывается, вино и сыр могут иметь резкий вкус, красный цвет может казаться теплым, а голубой – холодным, звуки трубы яркими и бодрящими, а джазовая музыка – свежей и прохладной.

У людей, ощущающих связь между разными чувствами, возникают неожиданно богатые ассоциации. «Мята похожа на холодную стеклянную колонну. Заостренная форма лимона вжимается в мое лицо и ладони. Это так, словно я кладу руки на ложе из ногтей» – так передает свои впечатления человек, который видит запахи и вкус.