Неизвестный со станции Титлин

Вдруг его плечо сжала чья-то рука. Она скользнула к шее и прижала ее к чему-то твердому, вторая же перехватила поперек туловища. Он даже не успел повернуть голову, чтобы что-нибудь рассмотреть, как комната исчезла. Будто за одно короткое моргание он преодолел несколько десятков метров. Все вокруг растеклось, и одно долгое мгновение перед ним стояла лишь нечеткая непонятная фантазия Ван Гога. Комната и языки пламени остались в прошлом. Картинка перед глазами стала отчетлива также быстро, как и превратилась в месиво из красок. Он оказался в коридоре. Один из сумасшедших пришельцев повернул к нему свою тяжелую голову. Его глаза были потухшими и пустыми. Он стоял всего в нескольких метрах от него. Но его тут же сожрал огонь. Он поглотил сначала его спину, потом продираясь между рук и ног, начал охватывать все тело. Пришелец не издал ни звука, когда пламя полностью окружило его. Корвин снова видел только сплошные огненные хвосты. Они тянулись к нему. Они преследовали его. Пламя не хотело его отпускать. Не хотела оставлять свою добычу.

Еще один прыжок. Корвин оказался в комнате с множеством дверей. Здесь все было таким же тихим и мрачным, как и тогда, когда он уходил. Свет все еще горел под потолком, маячащими из стороны в сторону техносветлячками. Только двигались они намного медленнее, чем тогда. Света было меньше. Краем глаза он видел двери: через две из них начинал просачиваться огонь. Казалось, он делает это так медленно, что можно было подойти и потрогать его или оторвать себе кусочек пламени на память. Картинка снова поплыла.

Еще прыжок. Он оказался за пределами станции, посреди леса. Над его головой горело голубое флуоресцентное небо, а где-то вдалеке станция Титлин разлеталась на куски, охваченная техногенной стихией. Бронированные стекла и крепчайшие двери плавились в течение нескольких секунд, сотни градусов по Цельсию прорывались наружу, снося стены перегородки. Огню становилось тесно внутри станции, ему нужно было пространство, нужна была свобода. Зверь рвался наружу.

Еще прыжок. Он оказался чуть подальше, услышал статичное жужжание силового поля. Недалеко прогремели взрывы мин. Земля кубарем подлетела в воздух и мелкой россыпью припорошила траву. Хватка ослабла, и он повалился на землю. Время снова пошло своим ходом. Огонь летел к краям силового поля, поджигая деревья словно спички. Ему нужна была жертва. Любой стихии нужна жертва.

Корвин обернулся. Около него лежал пришелец. Тот самый, которого он выпустил из клетки для животных. Он лежал возле самого края силового поля, схватившись за голову. Рыжие руки обвивали здоровый череп, будто изнутри кто-то готовился вырваться. Одной ногой он стучал в голубую стену, которая не собиралась пропускать его наружу. Корвин подполз к краю и приложил руку к полю: она сразу же скользнула сквозь него с такой легкостью, что он потерял равновесие и упал на землю. Свобода была уже близко – оставалось только кувыркнуться через барьер.

Пришелец все еще лежал. Он сжался в комок. Теперь его голова упиралась в голубую светящуюся твердь, а глаза были плотно сжаты. Ему было невыносимо больно.

В нескольких метрах от них зараженный пришелец истошно бился в преграду, отделяющую его от свободы. Он их не видел. Он не успел среагировать или услышать их. Они появились слишком внезапно, слишком стремительно, чтобы он смог среагировать. Но сейчас он что-то заподозрил, он почувствовал их запах, услышал их дыхание. Он повернулся к ним.

Корвин еще раз взглянул на приближающиеся языки пламени, потом на пришельца, который его спас, потом на того, который собирался их убить. Тот, в свою очередь, кинулся, не разбирая дороги на свою добычу. Решение пришло само собой – оно автоматически управляло действиями Корвина. Его рука скользнула в карман. Он почувствовал жгучую боль: пекло прижгло его кожу – вскоре она должна была покрыться волдырями. Сквозь боль, сдирая обожженную кожу, он вытащил браслет, который некогда принадлежал Верчеенко. Враг стремительно приближался: огонь метр за метром поглощал минное поле, а пришелец летел на них, как очумевшая, готовясь разорвать своих врагов. Он перехватил руку пришельца и одним движением защелкнул браслет на его запястье, которое оказалось ни больше, ни меньше – впритык для своего спасения. Пришелец удивленно открыл один глаз.

Корвин с трудом привстал. Его обожженное тело уже превратилось в один сплошной сгусток боли, который он только усиливал лишними движениями. Одним ухом он слышал стон приближающегося врага и отчетливо видел пламя, жаждущее расправы. Он рванул, что есть силы, на себя тело пришельца. Они вместе провалились наружу. Поле выпустило последних выживших на свободу. Последнее, что увидел Корвин, был зараженный пришелец, врезающийся в барьер в том месте, где только что были они. Яркий флуоресцентный купол заполнился изнутри огненным смерчем. Его спина коснулась мягкой земли. Боль растекалась с новой силой, пока затылок что-то болезненно не кольнуло, и он потерял сознание.

113.