Некоронованный

Лежать раздетым было холодно (кто-то обтирал ему левое плечо отваром ацеласа); холодно, но взгляд лорда Садрона был холоднее. Всё живое под таким взглядом покроется слоем льда.

Левое плечо болело. Аранарт не думал, что способен радоваться боли. Но она уж точно лучше той каменной неподвижности. А от ацеласа боль скоро пройдет.

– Кости целы? – спросил он лекаря, хотя сам понимал, что вроде порядок.

– Целы. Легко отделался, принц.

– По наплечнику попало.

Ацелас придает силы. Это хорошо. Сейчас лекарь уйдет, и придется отвечать лорду Садрону.

…а, между прочих, бить лежачих – недостойно потомка Элроса. Он, конечно, не бьет… но лучше б он бил! Когда бьют – перекатиться можно.

Это не спор о манерах, тут пощады не будет.

Хоть бы отлежаться дал. Жестокий.

– Лорд Садрон, давай начистоту. Мы проигрываем войну. С каждой нашей победой разгром всё ближе.

Молчит, ледяная статуя. Губы в линию сжаты.

Ничего, и лед может заговорить.

– Потери сосчитаны?

– Дюжина убитых. Семеро твоих и пятеро моих. Тяжело ранено девятеро. Остальных не считали.

Аранарт приподнялся (больно, но терпимо):

– Ты думаешь, они этого не знают? Они не видят, как тают наши отряды? Чем мне поддерживать их доблесть, если не своим примером?

– Ты путаешь, принц.

Садрон говорил медленно, не глядя на собеседника, и от этого холодного тона делалось не по себе:

– Ты путаешь отвагу и глупость.

Он изволил обернуться к Аранарту:

– Скажи. Мои воины менее доблестны, чем твои. Сразу видно, кто из твоего отряда, кто из моего. Так?

– Нет, лорд Садрон. Ты знаешь, что это не так.

Тот ответил лишь взглядом.

Да, вот так и узнаёшь, что можно устыдиться собственной отваги.

В Форносте держался от него подальше, но те его движения глаз и бровей «я разочарован в наследнике» – это такая мелочь по сравнению с этим. Когда ты сам в себе разочарован, и то, что казалось камнем, рассыпалось песком, и как жить дальше…

Жить – ладно, а вот как сражаться дальше?!

– Но тогда что, что я делаю не так?!

– Ты рискуешь своей жизнью, – на лице Садрона двигались только губы. – А я готов рискнуть своей, когда понадобится. Наши воины видят и то, и это.

– А сегодня? В чем моя ошибка сегодня?

Лед Садрона подтаял. Он не ждал, что принц так быстро сможет признать вину.

Лорд даже изволил посмотреть на Аранарта:

– Встать с копьем мог любой. Хочешь рисковать – что ж, но пусть это будет твой риск, только твой. Командира.

– Спасибо, – искренне выдохнул тот.

– Потому я и согласился на твой план, что принять такое решение может только наследник.

Он выдержал паузу и продолжил тоном сухим, как ветер над замерзшим полем:

– Но ты разочаровал меня, принц. Тебя следовало бы наказать.

Холодные, почти равнодушные слова.

– Следует рассказать князю об этом бое.

– Нет! – Аранарт забыл о боли в плече, подался вперед. – Пожалуйста, нет! От него узнает мама, ей будет страшно. Пожалей ее… их, прошу тебя!

Садрон пристально смотрел на него. Он ждал. Ждал, чтобы принц сполна представил себе чувства родителей, если они узнают о его безрассудстве.

Вот пусть и помучается ужасом при мысли об их ужасе.

А, пережив всё это в своих мыслях, поймет, что никто никому ничего не расскажет.

Назавтра надо было разъезжаться. Здесь в ближайшие дни точно никто не проедет, а вот южнее и севернее как бы догонять не пришлось.

Тяжело раненых отвезли на ферму, оставили при них одного воина. Второй поскакал гонцом в Форност. Как удачно, что встретили тех ангмарцев двойным отрядом! Вот и на раненых меньше здоровых бойцов тратить.

Впрочем, сколько-то рудаурцев ушло… и Ангмар мог узнать от них. Наверняка. И рассветная схватка была не случайна: враг знал, что у нас уставшие кони, они на это и рассчитывали…

– Принц.

Мириться пришел. По тону слышно.

И левое плечо почти не болит.

– Принц, я хотел бы попросить тебя…

Если ты пришел мириться, то почему опять цедишь по слову? Или что-то совсем серьезное? Но тогда поздно? – нам разъезжаться пора.

– …не расходуй свою удачу по мелочам.

Что?

– Если уж с тобой действительно случаются чудеса…

– Чудеса? Со мной?

– Конечно. Ты знаешь: чудеса свершаются там, где ясен дух и решительны действия. Вот только не везде, где и дух светел, и не бездействует человек, отнюдь – не везде бывает чудо. Что для этого нужно? Я не знаю.

– Я тоже.

Садрон строго взглянул на него:

– Ты знаешь. Ты еще не понял этого, но в сердце ты знаешь. И твой отец это знает. Еще с молодости, когда мы с ним в Финрода и Саурона играли.

По выражению лица Аранарта он понял, что Арведуи не рассказывал.

Но если и «мы», и понятно, что отец в такой игре был Финродом, то значит… а у него, наверное, здорово получалось, если он и так половину Форноста в ужасе держит!

– По твоему лицу, – очень медленно произнес лорд Садрон, – всё читать можно. Пора уже, принц, учиться скрывать чувства.

Аранарт отвел взгляд.

– Принц, – голос лорда звучал глубоко и серьезно. – Отряд ангмарцев, который мы разгромили, был послан ловить тебя или меня. Ты хорошо представляешь встречу с ним один на один. Даже если твои лошади отдохнули.

Лорд выдержал паузу.