Некоронованный

Назавтра оба потомка Эарендила были готовы хоть на какие-то уступки. Аранарт соглашался подавать о себе вести и – да, если помощь понадобится, то он непременно… – Элронд не возражал подождать и убедиться, что у дунаданов всё получится. Гэндальф опять хмурился, но глаза его сверкали хитрой радостью. Не он ли посоветовал дать двум эльфам поговорить в ночной тиши?

Ну вот и всё.

Арнорские реликвии отданы на хранение, последние слова благодарности сказаны, кони в свое время вернутся в Мифлонд – и это уже не твоя забота… эльфы вывели их какой-то хитрой тропой, по которой лошадям не пройти.

– Ну что, отъездился? – ласково усмехнулся Голвег по ту сторону брода. – Держи.

Он протянул сыну Арведуи несколько темных полосок.

– Что это?

– Осиновая кора. Чтобы ходилось бодрее. Незаменимая вещь для нашего брата-бродяги. Жуй. Когда привыкнешь, тебе полюбится.

Аранарт послушался.

Это был вкус его новой жизни. Горький вкус.

Тропами Арнора

Лес был щедр. Съедобным в нем было просто всё, а если умело приготовить, то и вкусным. Сочные стебли сныти, лопуха и молодого рогоза заменили привычные овощи; летом набрали орехов, осенью – желудей, намололи муки… с годами, освоившись, небольшими делянками стали сеять ячмень. Охотиться умели все мужчины и половина женщин, а это не только мясо и шкуры, но и жир, и жилы… Березовая и ягодная брага веселила на праздниках.

Лес был заботлив. Он надежно скрывал жилые холмы, а дунаданы боялись срубить лишнее дерево, даже сухое. Грел их торф. Следопыты, намечая будущие поселки, всегда искали пещеры рядом с торфяником, и чем больше он, тем лучше. Торфом пересыпали припасы, выменянные в Брыле на лесные дары. Торфом засыпали отхожие ямы. Летом все южные склоны холмов были украшены ажурными пирамидками торфа, сушащегося на зиму.

Знания следопытов, чувствовавших себя в лесу куда увереннее, чем в городских стенах, стали бесценны. Десятки лиг пути, связывавших поселки, были для них отчетливее улиц в Форносте. Как идти много дней и не заблудиться? как не оставлять следов? как сделать знак для товарища, чтобы тот его заметил? эта вековая премудрость разведки сейчас стала достоянием всех. Старшему поколению горожан и крестьян было трудно учиться, зато молодежь осваивала эту науку с жадностью и на лету. Для Голвега это время было его звездным часом.

Аранарт выбрал для него поселок в самом центре их земель: скальник был тут и там изрезан пещерами, так что не меньше трети нынешнего Арнора могло бы поселиться здесь спокойно. Но вождь запрещал обустраиваться более чем по пять семей или, если было много одиноких, по две дюжины. Что ж, к Голвегу всегда можно было придти и пожить, учась у него и никого не стесняя. Бывшему командиру разведки теперь нельзя было отлучаться… и он лишь спустя десятилетия понял хитрость Аранарта, не давшего ему почувствовать, как подкрадывается старость и никакая осиновая кора уже не поможет ходить так, как раньше, хоть все деревья обглодай.

Сам вождь, переучиваясь со всадника на следопыта, пристрастился к этому лесному лакомству.

Его упорство, переплавленное из упрямства, как сталь рождается из железной руды, было заразительным. Сняв в Мифлонде Звезду, он не предполагал, сколько привычек, таких незаметных и естественных, ему придется оставить в прошлом. Он был безжалостен к своему народу, но прежде всего он был безжалостен к самому себе.

Его словечки повторяли все. Про трудности, о которых узнаем потом, про легкие пути, которые не ищем, а прокладываем, и прочее. Кто, когда первым произнес слово арамунд? Кто назвал его Арнорским Быком? Имя мигом разнеслось по всему народу. Он отказался от титула, данного предками, и народ дал ему свой. «Хорошо, хоть без рогатого венца», – шутил вождь. Ему нравилось новое имя, и он не скрывал этого.

Народ… разделенные многими днями пути, даже до ближайшего поселка, арнорцы сейчас сплотились куда сильнее, чем это было до войны или даже в Мифлонде. Жить и спасаться можно порознь, выживать – только всем сообща. Пещеры стерли грань между знатью и простыми людьми, грань, незримо державшуюся еще у Кирдана; сила, ум, выносливость – только это теперь внушало почтение. Иной лорд опережал воина, иной воин опережал лорда, иная женщина в чем-то опережала их обоих, вместе взятых. Аранарт отчетливо одобрял эти новые, непривычные оценки.

Он сам, отказавшийся от власти, держал свой народ крепче и сильнее, чем любой из его предков, за исключением, возможно, Элендила. Но они слушались не потомка Элроса. Они слушались своего Арамунда.

И еще – Хэлгона. Там, где Аранарта вела воля, там, где Голвега и следопытов вели опыт и знания, там эльф просто видел путь. В пещерке есть лазы, стоит попытаться их расширить или нет? – надо спросить Хэлгона, он же нолдор, он чувствует скалу. И эльф придет и скажет, где можно бить смело, а где это грозит обвалом склона. Как собирать, готовить в еду или хранить травы? – Хэлгон не знал половины названий даже на квэнья, но ему достаточно было попробовать листик, а то и просто взглянуть, чтобы дать ответ. Как лучше сохранить припасы до лета?..