Некоронованный

– Вот я о том и говорю, – опять вздохнул Даэрор. – Оленята гибли, а шкуры лоссофы несли ей. Ну и шила она нам: сначала князю, а потом – самым рослым. Тебе как раз будет.

Сын Арведуи кивнул, взял мех в руки. Мягкий. Теплый.

Как руки матери в ту ночь в Форносте.

Он не благодарил. Не было сил произнести ни слова.

– И вот еще, – Даэрор ловким движением извлек из под мехов нечто странное: куртку из очень тонкой кожи в забавную продольную складку. За курткой последовали такие же штаны. – Угадай, что это?

– Рыбья кожа?

– Почти попал. Это, чтоб ты знал, китовые кишки. Не смотри, что тонкие. От дождя защищает – лучше не придумать.

– Тогда почему?

Оба обернулись к кожаному плащу Даэрора, сушившемуся у входа.

– Почему не ношу?.. ну, здесь же ни у кого такого нету, а выделяться… нехорошо это.

Сын Арведуи смотрел в упор, безмолвно повторяя свой вопрос.

Даэрор ответил взглядом глаза в глаза:

– Это тот самый кит. Так что бери. А мой парень в нашей коже походит. Ничего, что тяжелая. Он не переломится.

Аранарт отвернулся к огню.

Было бы ложью сказать, что он плакал или хотел заплакать. А может быть, никаких слез не хватит, чтобы выплеснуть наружу то, что творилось сейчас в его душе.

Он требовал Знака и был готов идти за ним до края карты и дальше. Но первый Знак он получил, не выйдя из своей пещеры.

Убитый отцом кит. Сшитая матерью одежда.

Словно прикосновение их рук.

Словно благословение.

Он прав, собираясь на север.

Не стоит снова и снова спрашивать, как же пересказал Ики свой разговор с Последним Князем. (Как там Сидвар сказал: «Да кто его поймет, морду желтую!») Вот пойдешь, поговоришь и поймешь.

Даэрор тихонько надел свой кожаный плащ и вышел. Ему найдется, у кого переночевать в этом поселке.

Князь Арведуи погиб тридцать пять лет назад? Было дело, кто же спорит.

А только нельзя мешать сегодня ему и госпоже Фириэли говорить с сыном.

Тени владык

Хэлгон вернулся, принеся очередные вести из дальних поселков; Аранарт взахлеб рассказывал ему о подготовке, недавно сделанной большой палатке, в которой и в дождь, и, если понадобится, в мороз… он не сразу понял, что нолдор слушает его как-то странно. Словно вождь говорит о постороннем.

– Ты что?

– Ты ни разу не спрашивал меня, пойду ли я с тобой, – произнес Хэлгон.

Дунадан непонимающе посмотрел на него.

– Аранарт. Ты помнишь, что я сказал тебе в Мифлонде. В тот день, когда ты снял Звезду. Раньше я был связан словом. Теперь нет. Я сам решаю, куда и почему я иду.

– Ну да, но…

Кажется, впервые в жизни Арамунд растерялся.

– Я готов исполнять любые твои поручения здесь, но на север вы пойдете без меня.

– А… почему?

Разговор был похож на предутренний сон: вроде, всё из обычных слов и поступков, а безумнее не бывает.

– Потому, что это кольцо Барахира. Тебе напомнить, какую роль оно сыграло в судьбе моего лорда? Тебе напомнить, что моя верность никогда не принадлежала Арнору?

– Ну да… – надо было что-то придумать и немедленно, но растерянность оказалась неодолимой. – Хэлгон, я думал: мы друзья…

– Мы друзья, – кивнул аглонец. – Но за кольцом Барахира я с тобой не пойду.

Аранарт запустил пальцы в свои густые волосы. Заговорил осторожно:

– Хэлгон, я понял и принял бы, если бы ты выбирал между верностью… даже не то что живому, но – живым событиям. Нартогрондская усобица… дело не в том, сколько тысяч лет назад она была, не в том, что не осталось никого по эту сторону Моря, но, Хэлгон, она давным-давно исчерпана.

– Не для меня.

Дунадан сжал губы.

– Пойми, – взгляд нолдора смягчился, но речи не стали разумнее, – всё началось с этого кольца. До того мы сражались против Врага, против орков, но мы были правы. Что было потом – ты знаешь.

– Да, – свел брови Король, – я знаю, куда тебя привел этот путь. И я помню, что ты сам сказал мне об этом после боя в Отравной. Полагаю, и ты не забыл этого?

– Аранарт, я испугался, что ты пойдешь этим путем. А мой выбор сделан более чем давно.

– И верность худшим из ошибок прошлого дороже живой дружбы?

– Аранарт, я не говорю, что я прав. Но я не могу, ты понимаешь, я НЕ-МО-ГУ пойти за этим кольцом!

– Ладно, – примирительно вздохнул Король. – Не будем ссориться. Нет – значит, нет.

Нолдор опустил голову. Ему было стыдно за свой отказ, но пересилить прошлое он не мог.

Аранарт сцепил руки на колене, заговорил, не глядя на аглонца:

– Для тебя это кольцо Барахира… а для меня и Барахир, и Берен – это даже не начало цепи. Это то, что было до начала. Начало для меня – Элрос. Первый из Королей. Берен… на него мы смотрим по-разному, для тебя он враг, для меня герой, но он не правил. Судьба народа не была возложена на его плечи. Так сложилось.

Он вздохнул и повторил: