Некоронованный

– Откуда ты знаешь про Саурона?! Отец рассказал?

– Нет. Отец мне ничего не говорил. Он сам. В Войну, зимой.

Она забыла о травах, которые держала в руке:

– Значит, он настолько верил в тебя? Еще до всего… он редко ошибался, да.

– А какая связь, госпожа? – Аранарт не сомневался, что Линдис тоже не ошибается, но понять ее пока не мог. – Он просто упомянул, что они с отцом играли. И что он был… ну, что отец был Финродом.

– Связь… – она, наконец, бросила травы в кружку, но питье Аранарт получит не скоро, – связь… На той, на первой игре мы все словно увидели себя – настоящих. Какими мы можем стать, если… когда нас ждут испытания. Это было так светло и сильно… я не знаю, с чем сравнить. Мы не переживали подобного на играх, которые были потом… и не на играх тоже. Ну разве отчасти – когда ты снял Звезду. Пойми, я не равняю события, я говорю о силе чувства.

Аранарт молчал и слушал.

– То, что мы испытали тогда… ты же никогда не рассказывал о том, что переживал, поднявшись на рассвете на вершину? ведь нет. Так и мы. О таком не говорят. А он поделился с тобой.

Вождь спросил осторожно:

– Но ведь лорд Садрон был…

– Сауроном, да. Таким беспощадным и ужасным, что после него никто назгула не боялся.

– Как же ты вышла за него замуж?! Как он смог… – Аранарт чуть не сказал «заставить», – убедить тебя?!

– Ты не понимаешь, – лицо Линдис сияло юностью и счастьем, – он был прекрасен, как никогда. Я влюбилась в него без памяти… ведь он был таким жутким и страшным для того, чтобы мы могли узнать всю глубину нашей верности Свету, всю силу наших душ, ведь он это делал ради нас, ради Света, который был в нас и в нем самом. Он помог нам пережить одно из высших мгновений счастья в нашей жизни… так как же я могла не полюбить его!

– Жаль, я не знал этого раньше. Я относился бы к нему иначе.

– Ты знал это. Не понимал, но знал. Это все знали. Он был жёсток и иногда жесток, да. Но от его суровости вы становились чище. Даже если злились на него.

Аранарт молчал, задумчиво теребя бороду.

Линдис продолжала говорить, улыбаясь своим воспоминаниям:

– На второй день после нашего возвращения он пришел к моему отцу и попросил… – она засмеялась, и Аранарт понял, что это было непреклонное требование, – моей руки. Мы были так молоды, обоим еще нет тридцати, мне о свадьбе думать рано, не то что ему… но он был так решителен, что отец не стал спорить. Это была, наверное, самая долгая помолвка в Арноре.

– А что потом с играми? Ты сказала, что были и другие.

– Да. Но чудо случается один раз… как раньше, мы уже не смогли, только на твоем отце у нас всё и держалось. А Садрон потом всегда Береном, жених же. Береном он был… да, хорошим… только подчас казалось, что мы на уроке наставнику историю в лицах рассказываем. Изредка мелькало что-то настоящее, как в первый раз.

Она вздохнула.

– А Арведуи был Финродом. Похож ли он был на настоящего, нет ли, а только погибнуть, закрыв собой всех, он сумел…

– И отдал то самое кольцо в благодарность за спасение жизни, – тихо добавил Аранарт.

– Да.

Линдис спохватилась, что хотела накормить его. Каша как раз дошла, Аранарт принялся есть. Хозяйка заварила обещанные травы.

Он честно выполнил ее требование: ничего о делах, пока не доест; взял кружку с отваром и принялся греть о нее пальцы, хотя день был нехолодным.

– Госпожа Линдис. Я слушаю о ваших играх, и мне становится страшно завидно. В моей юности, как ты понимаешь, ничего подобного не было.

– У вас всё было уже по-настоящему, – откликнулась она, но Аранарт продолжал, не прерываясь:

– А я тоже хочу что-нибудь в этом духе. Не так, как у вас. По-другому. Но всё-таки хочу.

Он отставил кружку и посмотрел ей в глаза:

– Например, есть такой древний сюжет: возвращение кольца Барахира.

Она тихо охнула.

Вождь твердо продолжал:

– Так что я пришел говорить о Ринвайне. О нем и о трех «если». Если я задержусь. Если я не вернусь. И если я вернусь без кольца.

Он рассказал ей всё, о чем говорил Голвегу.

Линдис молчала, переплетя пальцы. Руки ее были мозолистыми, огрубевшими.

– Хорошо, – проговорила она. – Делай как решил. Кто еще знает об этом?

– Только Голвег.

– Хорошо.

Он видел, что она не согласна с ним и ищет слова.

– Аранарт, – промолвила она осторожно, – всё, что ты сказал, всё это правильно. Других распоряжений ты и не мог отдать. Но ты ошибаешься.

– В чем? – он спросил спокойно, готовый не спорить, а слушать.

Она улыбнулась и сказала тихо и ласково, будто речь шла не о судьбах их народа:

– Посмотри мне в глаза. И скажи честно: ты действительно веришь, что род Манвендила должен будет сменить род Вардамира?

Он не ответил, долго и сосредоточенно вслушиваясь в себя.

Забытые ими обоими, стыли травы.

Потом Аранарт поднял взгляд на Линдис, улыбнулся и медленно покачал головой.

– Вот теперь правильно, – молвила она. – Вот теперь иди. К своей судьбе. К своим подвигам. К своей славе. Века через три в тебя тоже играть будут.

Он усмехнулся.

– И, знаешь что, Аранарт. Тебе надо жениться. Поверь мне, когда у тебя будет жена, будут дети, ты забудешь обо всех своих сомнениях.

Вождь не ответил, но что-то изменилось в его лице, и она поняла: