Некоронованный

– И хороша невеста?

– Мне хороша, – качнул головой Аранарт.

Линдис снова поняла больше, чем он сказал:

– И что же в ней не так?

– Она простого рода. Совсем простого.

– Добрая? – спросила тихо.

– Очень.

– Ты молодец, Аранарт. Ты даже не знаешь, какой ты большой молодец.

Он удивился, не ожидая такой похвалы.

– Ты одобряешь? А вот лорд Садрон возмутился бы такому нарушению всех традиций.

Линдис тоже решила возмутиться:

– У тебя питье совсем остыло. Дай сюда, я подолью кипятку.

– Зато заварилось хорошо.

Она занялась у очага.

Аранарт думал о том, что его ошибкой было приходить сюда только ради Ринвайна. Нужно говорить с госпожой Линдис – и неважно о чем. Дело, с которым он пришел, было наименее полезной частью сегодняшней беседы. Она права: никакой передачи власти роду Манвендила никогда не будет. Он вернется с кольцом, и вот в этом нельзя сомневаться даже на миг.

Она подлила ему горячего, достала небольшой горшочек.

Там оказался гречишный мед. Запах ударил, перекрывая ослабевший дух трав.

– Откуда?

– Хоббичий. Ринвайн из Брыля принес. Угощайся.

Видя, как он берет на кончике ложки, сказала решительно:

– Угощайся-угощайся. Когда ты такой последний раз такой ел?

– Не помню, – засмеялся Аранарт. – В детстве.

Она села напротив и заговорила, словно не прерывалась:

– Нарушение традиций… Ты снова не понимаешь Садрона. Он никогда не был против нарушения.

Мед чуть не встал поперек горла от такого.

– Да, – кивнула Линдис. – Садрон всеми силами был против пренебрежения традициями.

Питью снова суждено было остыть, несмотря на вкуснейший мед.

– Именно, – продолжала она. – Пренебрежение по невнимательности, по лени, по неумению уважать себя… впрочем, всё это разные стороны одного и того же – вот что недопустимо. И в Форносте, и здесь. Но если ты знаешь, что ты рушишь, почему и для чего, то так тому и быть. Жить – значит изменяться; изменяться – значит отказываться от прошлого.

– Жаль, я не услышал этого раньше.

– Зачем тебе? – засмеялась она. – Ты всё это знаешь и так. Ты же именно так и поступал все эти годы.

Аранарт героически вспомнил о недопитой кружке.

– Так что женись на своей простушке. Только уж не затягивай. Ты лучше моего знаешь: наследники наших семей всегда дружили. А ты уже нарушил это!

Укор ее прозвучал так, что невольно ожидалось услышать «И за это я не дам тебе больше меду!»

– Нечего улыбаться, – нахмурилась Линдис. – Если ты поторопишься, ты еще можешь успеть к Гвенделу. Он, конечно, такой взрослый, что уже ходит сам, но…

– А если я опоздаю, – в тон ответил Аранарт, – то Ринвайн обзаведется третьим сыном. Во имя традиции.

– «Ринвайн, Ринвайн»! – она сердилась с очаровательной нарочитостью. – Хватит смотреть на него как на спасение от любой ошибки! Он не обязан выручать тебя везде и во всем. Сделай что-нибудь сам!

Аранарт хохотал долго, откидываясь назад и ударяя ладонями по коленям.

Линдис смеялась тихо и аккуратно.

Тень Арведуи

Когда Арамунд расселял дунаданов, он железно соблюдал правило: те, что знают одно и то же, должны жить как можно дальше друг от друга. Так их знания достанутся большинству или даже всем. Это решение было трудным для товарищей, которых разлучал вождь (впрочем, никто не мешает иногда выбираться в гости), но единодушно признанным мудрым.

Так что уцелевшие спутники Арведуи жили на расстоянии многих переходов друг от друга.

Десятилетиями это было замечательно: те дунаданы, кто хотел узнать о последних днях жизни князя, могли без труда добраться до ближайшего.

А сейчас, получив приказ собрать их всех, Хэлгон лишь резко выдохнул – дабы не нарушать запрета Тингола говорить на квэнья (ибо язык сей, несомненно, в годины Непокоя и Исхода обогатился многими выражениями, коих не было в древней речи эльдар). Было понятно, что, хотя нолдор будет быстр, как никогда, но все спутники Арведуи соберутся у Арамунда через месяц с лишним.

– Зачем звал? – спросил Бердир, добравшийся первым.

– Позже, – отмахнулся Аранарт как о несущественном. – Помоги-ка мне пока.

Он повел его в ту часть пещеры, которая гордо именовалась спальней и где высилось королевское ложе из бревен, лапника и тюфяка. Аранарт с Бердиром достали топоры, и работа закипела. Хорошо просохшее дерево звенело под их ударами, и к появлению следующего из званых в пещере появился отличный широкий стол, а потом – уже в три топора – стулья к нему.

Спутники Арведуи прибывали, штабель бревен становился всё ниже, звон топоров не смолкал, пещера заполнялась простой, но добротной мебелью.

Нет, конечно, обстановка – это прекрасно, и Арамунд молодец, что занялся этим (давно пора!), но… дружинники Последнего Князя переглядывались, появление каждого следующего уверяло их, что у вождя есть какой-то серьезный план… а Аранарт самым бессовестным образом говорил только о мебели, когда же она была сделана вся – позвал их на охоту.

Ни с кем другим во всем Арноре стулья сбивать нельзя?!

Наконец собрались все.