Некоронованный

Вождь не без удовольствия провел рукой по столу – белому, гладкому, свежеошкуренному, потом извлек откуда-то кусок кожи, свернутый в рулон, расправил на столе, придавил камнями по краям и сказал последним товарищам отца лишь одно слово:

– Рисуйте.

Это была карта, сделанная с несказанной тщательностью. Всё, что известно об огромных пространствах, лежащих к северу от Северного Всхолмья и Сумеречного Кряжа, было нанесено на нее. Там было всё – и там было менее чем мало.

Спутники Арведуи, впервые за эти тридцать пять лет собравшиеся все вместе, смотрели на пустое пространство на карте, которое для них единственных не было пустым, и с этого куска кожи, почти лишенного изображений, им бил в лицо буран, доносился душащий запах горящей тундры, звенел безжалостный гнус, тяжело дышало темно-серое море. Прошлое не ушло, оно было рядом, лишь приоткрой дверь. Вот она, эта дверь. Тонкая кожаная карта.

Даэрор, сильно состарившийся за эти годы, провел пальцем по линии Форохела, прикрыл глаза. Аранарт не торопил его.

– Ты что задумал? – спросил отцов товарищ.

– Рисуйте, – чуть усмехнулся Арамунд. – Всё, что помните о дороге. И о том, где живет этот ваш Ики.

– Ты что задумал?! – недовольно хмурится Такхол. Уже догадался. Уже не одобряет.

– Хочу поговорить с нынешним владельцем кольца Барахира.

– Но твой отец подарил его!

– Именно, – улыбнулся Арамунд, но в глазах был азарт хищника. – Поэтому я и хочу сделать то, что сказал. Придти и поговорить. Но сначала надо придти.

Он кивнул на карту:

– Рисуйте.

Они рисовали долго, уголь крошился на кожу, его смывали, рисовали заново; спорили, кто лучше помнит… дорога туда, обратно, Китовый мыс.

Они рисовали долго, и кроме Китового мыса не обозначили ничего, что было бы полезно Арамунду. Их пути были сильно западнее. Не идти же, в самом деле, почти до Лун, чтобы потом воспользоваться картой.

Отспорили. Нарисовали предельно точно. Обвели уголь чернилами.

Аранарт сидел за столом, опершись подбородком на сцепленные руки и глядя на уникальную и ненужную ему карту.

Только конечная точка. Если лоссофы никуда не ушли с того стойбища.

Товарищи отца говорят, что там дома обложены камнем… да, не должны уйти. А если их киты решили плавать мимо другого мыса?

– Когда? – за всех спросил Бердир.

– Думаю, в конце весны. Как просохнет, и не только здесь, но и севернее.

– Возьмешь с собой?

Арамунд пожал плечами: дескать, зачем спрашивать об очевидном.

– Мальчишку моего возьмешь? – пристально взглянул Даэрор. – Я уже стар для таких прогулок.

Вождь снова пожал плечами: почему бы и нет?

Он встал, обвел их взглядом:

– Никого, кроме вас, я не зову. Кто не идет сам – можете послать вместо себя любого, решайте сами. Вы знаете, что нас там ждет. Я – нет. За зиму набьем меха, нам сошьют всё, что надо. Какой припас разумнее взять? думайте, я полностью полагаюсь в этом на вас. Я приму любые советы.

– Рассчитываешь вернуть кольцо? – взглянул исподлобья Такхол.

Аранарт покачал головой и произнес уже сказанное:

– Надеюсь дойти и поговорить.

Карта невесело глядела на них огромным пустым пятном. Ни единой линии не было нанесено на нее между Северным Всхолмьем и Карн-Думом. Только несмытая угольная крошка.

В эти месяцы вождь старался не отлучаться из дому дольше, чем на несколько дней. О том, что он идет на север, знал уже весь Арнор, и многие спешили к нему с вопросами, кто с действительно важными, кто… ну, с волнующими. И уж конечно, в любой день могли придти будущие спутники – обсудить поход.

Чтобы не сидеть без дела, Аранарт занимался домашней утварью. Жену надо привести не в звериное логово, а в уютный дом. Мало ли, что это пещера! у госпожи Линдис тоже пещера, а голого камня не увидишь: все стены в красивых тканях… где она их только брала. Ладно, стенами Риан сама будет заниматься, если захочет, а вот всякие вещи по хозяйству должны быть.

Ведешь серьезные разговоры, а руки заняты.

Так что Даэрор застал его дома.

Он снял кожаный плащ (лили осенние дожди), достал из заплечного мешка объемистый сверток, положил на стол.

Разрезал веревки, снял плотную ткань. В свете очага мягко заблестел незнакомый мех.

Мех разный: один с длинным красивым ворсом, другой пушистый, с коротким. Аранарт безотчетно погладил его.

– Дело вот какое, – со вздохом начал отцов товарищ. – В то лето жара была страшной, оленята гибли сотнями. Ну, и чтоб хоть не зря гибли… – он тоже погладил мягкий мех. – В общем, одежду свою они нам дали еще весной, но мы же выше ростом… вот и.

Даэрор явно подбирался к чему-то важному, но не решался. Снова погладил короткий мех.

Аранарт внимательно ждал.

– Это я его наизнанку вывернул, – продолжал старый воин, – его к телу ворсом надевают. Мороз никакой не страшен.

– Отдал бы сыну, м?

Даэрор вздохнул:

– Ему мать сошьет. Я показал ей всё это, Рибиэль будет бегать в наших мехах. Правильно это: носить то, что мать сшила.

Аранарт догадался, о чем не решается сказать спутник отца. Проглотил комок в горле. Вопросительно взглянул, ожидая подтверждения.