Некоронованный

– Не говорить о… о нас.

– Хорошо. Ты меня услышала. Я сам скажу, когда будет нужно.

Он мягко отстранился от нее.

– Не уходи…

– Риан, я не железный, – он покачал головой. – Иди.

Она послушно сделала несколько шагов к поселку.

Аранарт негромко рассмеялся. Девушка удивленно обернулась: что?

– Кролика забери, – укоризненно сказал он.

Риан вошла в пещеру, где они жили – Ненет, ее дочери (муж был в дозоре) и она.

Он сказал, что ей нужно придти сюда и молчать о произошедшем. Это она помнила. Но больше он ничего не сказал. А что ей надо делать – она не знала. Не узнавала лиц. Не понимала, как пользоваться самыми обычными предметами. Она всё еще была с ним, ощущала его руки, его губы… а прочего не существовало.

Риан неподвижно стояла посреди пещеры, держа тушку кролика.

– Матушка, что стоишь? – окликнула ее младшая, Анорет.

Никакого ответа. Сияющий взгляд в никуда.

– Эй, – осторожно потрогала ее за плечо старшая, – ты спишь?

Да, если можно спать стоя и с открытыми глазами.

– Мама! Что с Риан?!

Ненет вышла из дальнего отнорка, служившего кладовой. Подошла к Матушке – та не замечала ее. Вынула кролика из ее безвольной руки. Пробормотала под нос:

– «Что это с ней?» Хотела бы я знать, кто это с ней!

Отдала кролика дочерям:

– Что стоите?! Суп давно пора варить. А Матушку не трогайте. Ей отдохнуть надо.

Как ребенка, повела Риан к кровати. Усадила. Та безучастно подчинялась.

«Кто же это?! И так вдруг…»

– Риан, девочка моя…

– Что?

Надо же. Отозвалась. Очнулась.

– Девочка, скажи мне правду, кто это?

– Где?

Глаза как у ребенка: светлые, ясные и ничего не понимающие.

– Ну я не знаю, где. На кроличьем лугу…

– Никого.

– Риан, кто он?

– Кто?

– Тот, кто был с тобой там.

– Никого не было.

Кто ничего не соображает? Она?! Всё соображает, раз врет. Но почему врет? Кто он?

Ненет снова и снова перебирала всех неженатых мужчин в поселке, не обойдя даже Голвега (знаем мы этих стариков!), – но представить, что кто-то решился убедить Матушку променять всех-всех детей на своих собственных, не получалось. Какой-то красавец явился с Арамундом? Нет, он один. Кто-то из пришедших на праздник? – но тогда Риан бы танцевала с ним.

Ненет поняла, что ничего о жизни не знает…

Утешало только одно: у Матушки такое чистое и светлое лицо, что, кто бы это ни был, получится хорошая семья.

Ну и хватит о непонятном. Ждут дела.

– Ничего ей в руки не давайте! – строго сказала она дочерям.

А то прольет, и хорошо если не кипяток. Или порежется.

– А разве можно спать с открытыми глазами? – спросила Анорет, сама сияющая. Но эта сияет от любопытства.

– Не видишь, спит! – рассержено ответила Ненет и принялась рубить стебли сныти, вымещая на них досаду, что не может понять, о ком же молчит Матушка.

Аранарт осознавал происходящее немногим лучше. Разума хватало лишь на две ясные мысли: он сейчас не соображает ничего и – надо уходить отсюда как можно скорее. Не дожидаясь завтрашнего дня. Сегодня. И лучше – сейчас. Но сейчас нельзя. Это привлечет внимание, вызовет расспросы. Велел Риан молчать, а проболтается сам. До вечера делать вид, что ничего не произошло, а потом – прочь, прочь.

Зверь рвался с цепи, зверь требовал «женись до того, как уйдешь на север», зверь хитрил и твердил о милосердии к девушке, которая безумно влюблена в него, зверь оборачивался змеем и шептал в ухо: «А если кольцо за эти десятки лет просто сгинуло? В полынье, в буране… если тебе придется вернуться без него, ты что же – откажешься жениться? и разобьешь сердце Риан? чем она будет виновата, что кольца нет?! а раз ты женишься на ней всё равно, то зачем откладывать на потом? она же хочет этого так же, как и ты… ты вправе мучить себя, но за что ты мучаешь ее? сделай ее счастливой…»

Прочь. Едва стемнеет – прочь.

От себя, говорите, не убежишь? Это просто вы не бегали…

Держать лицо спокойным и кивать – надеясь, что киваешь там, где надо. Поддерживать разговор – неважно о чем. Говорить, говорить и снова говорить. Голвег, кажется, всё понял, но ему-то можно.

Не оставаться одному. Едва отпустишь себя – сразу ощущаешь ее тело. Мягкое. Податливое. Ждущее.

Нет!

Дождаться темноты и тихо уйти. Мало ли, какие причины вынудили его уйти вот так, вдруг. Никто не спросит.

Она хочет того же, что и ты. Она будет счастлива.

Разумеется. В Мифлонде лишние мысли выбивал из себя с мечом. А здесь – ночной пробежкой через холмы.

Оч-чень помогает.

Утром Риан пошла встретиться с ним. Никому не говорить – да, она не задаст вопроса… но она снова увидит его. Хотя бы просто увидит. А может быть… опять… как вчера…

То есть как – ушел? Еще ночью?

Ушел…

– Риан.

Голвег. Что ему надо? Хочется остаться одной, а он зачем-то зовет.

– Пойдем, поговорим, девочка моя.

Зачем? почему сейчас?

Ушел, даже не сказал…

– До чего вы вчера договорились с Аранартом? До чего именно? Он ушел, не сказав мне ни слова.

– Мы не…

– Не смотри на меня такими честными глазами.

– Но…

– Он, что, велел молчать?

– Да.

Голвег кивнул.

Риан ойкнула, поняв, что проговорилась, но было поздно.