Некоронованный

– Я знаю, он обычно пугает чужаков. Кажется слишком большим. Слишком красивым. Но на самом деле он добрый. Если его хорошо знать.

– Ты знаешь, зачем я приехал? – негромко спросил северянин.

Она посмотрела ему в глаза:

– Знаю.

– И что ты думаешь?

Не так надо было, не так! Надо было походить с ней по городу, восхищаться Минас-Анором, не видя его, кивать рассказам принцессы, не слыша их… а он – сразу, ничем не лучше Ондогера, разве что не тоном приказа…

– Над нами тень наших имен, – отвечает Фириэль. – Мы похожи.

– И ты готова уехать со мной на север? Навсегда оставить родной город, который так любишь?

– Нас ждут многие потери, – спокойно отвечает дочь Ондогера. – Пророчества мрачны, и мы должны быть готовы лишиться многого и многих. Кого любим.

Он смотрит на нее с восхищением:

– Какая ты смелая!

Ее голос ровен. Так говорят о том, что давно передумано и перечувствовано:

– Это потому, что мне страшно.

– Отец. Я хочу поговорить.

Ондогер оборачивается к ней:

– Ты выйдешь за него?

– Мы решили: помолвка через месяц – этого достаточно. Не слишком долго, потом еще три месяца до свадьбы. И не слишком быстро, чтобы не выглядело браком по приказу.

Он кивает: да, разумно, разумно.

– Что ж, я слушаю тебя.

Повелитель стоит и не предлагает дочери сесть. Не тот будет разговор, что ведут сидя.

Она спрашивает, словно бросаясь с обрыва:

– Отец, почему меня так зовут?

Его голос ровен. Так говорят о том, что давно передумано и перечувствовано:

– Потому что мне нужен ваш сын. Гондору и Арнору нужен ваш сын. Наследник Элендила.

С Арведуи придет конец Артедайну, это известно всем. А с Фириэлью придет конец Гондору, как с Мириэлью пришел конец Нуменору. Только ты не будешь бездетной, как та Мириэль. И конец будет – другим. Как вы назовете новое королевство, решите сами. Ваш сын решит.

– Ты задумал этот брак…

– Да. Как только узнал, что родилась дочь.

– Но… мои братья?

– Я неясно сказал? – жестко спрашивает Ондогер. – Моим наследником будет ваш сын.

Ей хочется упасть на грудь отца и разрыдаться. Но она знает, что он не потерпит слабости, недостойной принцессы.

Да и слез нет. Ее глаза сухи.

Она только спрашивает:

– А… когда?

– Я не знаю. Пророчества не назначают день гибели.

Она молчит. Ей нужно пережить то, что она услышала.

Он ее не торопит. И молчит тоже. Его молчание добрее его слов.

Она распрямляет плечи и говорит спокойно:

– Ты получишь своего наследника, повелитель. Тебе нужен Феанор среди людей – надеюсь, судьба ответит на твое желание.

Ондогер смотрит на нее с теплотой. Она сильная, она всё выдержит. И у них есть всего – целых! – четыре месяца, прежде чем они расстанутся. Навсегда. Скорее всего – навсегда.

– Фириэль, ты умница. И сейчас тебе нужно отдохнуть.

– Да, повелитель.

Она чуть кланяется и уходит.

Придя в свои покои, принцесса отпустила служанок: благодарю, я разденусь сама, вы можете идти спать.

Осталась одна.

Упала ничком на постель – и только теперь прорванной плотиной хлынули рыдания.

Беззвучно.

Разумеется, беззвучно.

Переговаривающиеся за дверью служанки не должны ничего знать.

…когда за окнами засерел рассвет, Фириэль разделась и легла в постель. Удастся уснуть, нет ли, но когда ее придут будить, никто ничего не заподозрит.

– Ты бледна, – Арведуи не очень понимает, как ему держаться с ней: уже не просто гость, еще не жених. – Что-то случилось?

– Я плохо спала ночь.

…говорят, в Гондоре тепло. Может, кому-то и тепло. А только такой волной холода в Арноре не во всякую зиму накроет.

И что теперь делать? Какими мехами согреть южан от их гондорской гордости?

– Я думал над тем, что ты сказала вчера.

– Я? Сказала?

Да она перепугана насмерть. О Эру, кто и чем?! Увезти ее в Арнор и отогреть в наших холодах!

– Да, о Минас-Аноре, о том, каков он для чужака…

– А. Это…

Вот только не надо врать – этим равнодушным тоном; ни мне врать не надо, ни, тем паче, себе. Ты любишь этот город. Его, и правда, легко возненавидеть, у нас в пещерах уютнее, чем тут, но это твоя родина и ты его любишь. Вот и будем говорить о любви. Мы с тобой уже почти жених и невеста, нам положено о любви разговаривать. Вот какая есть, о такой и будем вести речь.

– Я хотел просить тебя показать мне Минас-Анор. Я хотел бы посмотреть на него твоими глазами. Хотел бы, чтобы у нас были общие воспоминания об этом городе. Я хотел бы, но сейчас я вижу…

Он осторожно берет ее за руку, и она не противится. Можно? или ей всё равно?

– …я вижу, что тебе нужно выплакаться. Нет, – перебивает он раньше, чем она успеет возразить, – я не спрашиваю, что произошло за вечер. Захочешь, сможешь – расскажешь. Нет – нет. Но всё, что тебе сейчас нужно, это укромный закуток, где твоих слез не увидит никто. Если бы я знал этот город, я бы отвел тебя в такое место. Но я не знаю. Так что вести придется тебе.

Он улыбается ей, чуть виновато: видишь, хочу помочь, а главное придется делать тебе самой.

Она смотрит на него – такой взгляд он видел, когда помогал однажды вытаскивать мальчишку, провалившегося под лед. Ну… не совсем такой, конечно… но похож.