Некоронованный

Действительно, не так. Любой бы на месте Арахаэля спросил, что смешного. А мальчик молчал. Привык, что ему доложат всё необходимое, а прочее неважно?

Он вообще умеет задавать вопросы?

И как прикажете с ним разговаривать?

Размышления мага прервал пришедший Брог, хмурый мужчина лет семидесяти. Или моложе, если нуменорской крови у него меньше. О напарнике принца Аранарт сказал, что у него есть одно свойство, достоинство или недостаток в зависимости от: он не умеет и не хочет принимать решения. Брог молча посмотрел на Арахаэля, на незнакомого старика, снова перевел взгляд на принца. На поясе у следопыта висел свежий заяц.

– Сварим, и на всех хватит, – сказал мальчик. – Я за водой.

И умчался.

Брог молча занялся ужином. Гэндальфа он больше не замечал.

То есть Арахаэль, по здешним меркам, – болтливый и любопытный?!

Костер, хоть и бездымный, развели уже в густых сумерках: даже если бы дым был, увидеть его невозможно. Дрова лежали так, что пламени почти не видно, хотя мясной бульон весело булькал. Потом они втроем ели из котла (к зайцу досыпали овса, так что было и более чем сытно), вокруг черно-синей стеной стояли деревья, в просветах неба сияли звезды, и то ощущение уюта и дома, которое встретило Гэндальфа на границе королевских земель, пришло и сюда.

А может, не так и страшно, что эти дети не знают, как выглядит дом?

Зато они знают, что такое домашнее тепло. И даже в таком возрасте способны его создать.

Многие ли жители каменных зданий могут похвастаться этим?

И неважно, что Брог молчит. Рядом с этим мрачным лесовиком чувствуешь себя за каменной стеной. Лучшего телохранителя для наследника не найти, тут Аранарт прав, не поспоришь…

Брог свистнул, спустился Ниндарас, принялся уплетать свою долю. А воин, подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветку дуба и исчез в темной листве.

Мальчики переложили костер, чтобы жар шел всю ночь, принесли из схрона шкуры.

– Это тебе, – сказал Арахаэль, кладя у костра одну поверх другой и третью рядом. – Так тебе не будет холодно.

– А вам, – нахмурился маг, – одна на двоих? Вы замерзнете.

– Ты не из наших, – спокойно возразил мальчик.

С ним, в отличие от его отца, совершенно не получалось спорить. Потому что ребенок? Потому что не готов к тому, что с детского лица на тебя смотрят недетские глаза?

…вот почему он с такой охотой согласился отпустить наследника в Ривенделл.

Неполные десять, надо же!

Шли обратно. Арахаэль молчал, но как-то странно. Напряженно. Будто что-то происходило неправильно.

– Ты не хочешь поговорить? – не выдержав, спросил Гэндальф.

– Хочу, – с готовностью отозвался принц.

– Тогда почему ты молчишь?

– Молчишь ты.

«К Элронду, завтра же ­– к Элронду! Научить разговаривать!»

– Скажи, – магу понадобилось усилие воли, чтобы говорить с ним тоном, которым обращаются именно к ребенку, – ты хотел бы отправиться в Ривенделл?

– Как отец решит, – ровным голосом ответил мальчик.

– Кхм! Я о другом: ты сам этого хотел бы? Ты?

Тем же тоном:

– Я не знаю.

«Аранарт! Ты что же натворил?!»

– Хочешь, я расскажу тебе о нем?

– Да! – просиял голос принца.

Голос сиять не может, сияют глаза. Но глаз Арахаэля маг сейчас не видел, его маленький проводник шел впереди. Только голос – мгновенно оживший, наконец-то ставший детским, наконец-то радостный.

Значит, не совсем еще его замучили…

Гэндальф принялся рассказывать – взахлеб. Неизвестно, кто из них двоих был сейчас счастливее – принц, жадно как губка впитывающий каждое слово, или волшебник, сам по-детски радующийся. Радующийся обычному восторгу мальчика, обычному, но неожиданному здесь, в этих зачарованных лесах (кто похож на Тингола? он похож на Тингола?! он похож!), где чувства людей подчинены их воле настолько, что и на людей они уже не очень походят.

Хэлгон понимал, что ему довелось стать свидетелем зрелища не просто редкого, а такого, которое бывает раз в Эпоху. Или реже.

Посланец Валар изволит гневаться на одного из эрухини, а тот его слушает, всем своим видом говоря: «Твои слова ничего не изменят».

Предыдущий раз это было… н-да, лучше не вспоминать. Зато сейчас самым трудным стало – не рассмеяться. Невежливо по отношению к Гэндальфу.

Маг поминал судьбу Фарамира, злосчастного сына Ондогера, едва не кричал о том, что именно желание короля Гондора полностью подчинить себе детей и привело к трагедии, что Аранарт упивается своей властью над мальчиками и как же может наследник не знать, чего он хочет?! как же он будет править, если собственной воли у него нет?! Вождь дунаданов его спокойно слушал, явно (на взгляд Хэлгона) усилием сдерживая улыбку.

– Гэндальф, – сказал он, когда волшебник наконец устал и занялся своей трубкой, – я не спорю с тобой в главном: ты хочешь, чтобы Арахаэль ушел с тобой в Ривенделл, и я не против. Больше того, я хочу предложить тебе взять с ним несколько мальчишек постарше. Учиться в компании всегда полезнее, чем одному. Что скажешь?

– Хм…

– То есть ты согласен?

– Кхм!

– Тогда тебе придется побыть моим гостем еще пару, а может быть и тройку недель. Пока их приведут. Если они дома – это быстрее. Если хоть один в дозоре –дольше.

Маг запыхтел трубкой.