Некоронованный

Тропинка вильнула пару раз, огибая косогоры, и Гэндальф увидел Аранарта. На сей раз королевское облачение состояло из простых крестьянских штанов и широкой полотняной ленты на голове – чтобы пот не заливал глаза. Две другие тележки, уже полные торфа, стояли рядом с ним. Увидев Гэндальфа, он кивнул, не прерывая своего труда.

Маг, разумно решив не отвлекать, присел на пригорке под березами. Тенек, листва чуть лопочет от ветерка, выше по склону пронзительно розовеет кипрей, а впереди гладь болотца, пересохшего по этой жаре, и Наследник Элендила, который занят так, что и не взглянет в твою сторону: надо успеть от дождя до дождя, пока болото уже подсохло и еще есть день-два, чтобы нарезанный торф окончательно высох к зиме.

Аранарт трудился неспешно, не позволяя себе устать, но и не давая остановиться. За то время, что мальчишки отвозили полные тележки, он как раз успевал нарезать на две другие. Мерный, спокойный труд. Думается, наверное, под него хорошо.

…вот, значит, где у него палантир, через который он будущее прозревает.

Дело шло к полудню, солнце раскалялось, спина Короля блестела от пота, но он не прерывался. Аккуратными движениями лопаты с изогнутым креплением задавал размеры куску торфа, потом подрезал снизу, укладывал на тележку.

Гэндальф далеко не первый раз видел, как режут торф, но любой крестьянин бы давно отдыхал. А этот здесь с ночи… что только нового не узнаешь о потомках Элроса. Арамунд, точно.

Мальчишки привезли обед (корзина побольше – от Матушки, поменьше – от Лутвир), укатили полные тележки. Аранарт поднялся к Гэндальфу, достал полотно из корзины, долго и с наслаждением вытирал лицо и тело. Вынул кожаную флягу, сделал несколько глотков. Он был голоден, но еда пока не шла в горло.

– Что смотришь? – спросил, почувствовав взгляд Гэндальфа. – У меня там вода, ничего интересного.

– Я не об этом…

Маг смотрел на кольцо Барахира. На королевской руке, черной от торфа, с землей, набившейся между валинорскими самоцветами так, что древнее золото и не блестит.

– А, это? Полагаю, руки Элендила были чище.

– Элендила – да, – отвечал Митрандир. – А вот у Барахира или Берена, пожалуй, и погрязнее могли быть…

– Ну, куда мне до них, – качнул головой Аранарт.

– Поговорить можем? – осторожно спросил маг. – Или ты устал?

– Давай… – выдохнул дунадан. – Пока солнце жарит, времени у нас хватит.

– Я давно хотел спросить тебя… Насчет ваших девушек.

– М? – он лениво повел бровью.

– Ну, я вижу, вы растите их вместе с мальчишками. А что потом?

– По всякому, – пожал плечами. – До двадцати лет – да, вместе. Учатся владеть оружием, лук он лук и есть, копье, нож, топор… меч, – он поморщился, – если сама захочет, меч в женских руках – баловство, ей силы недостаёт, разве подбирай под нее рукоять на два хвата. По дозорам: ближний, средний. А после двадцати… кто как. Кто к матери, ну и опять же не дальше среднего дозора, а кто всерьез – те уже и в дальний. В самые спокойные места. Ну а после тридцати – замуж.

– А если она не захочет?

Аранарт качнул головой, не сочтя нужным что-либо говорить.

– Нет, подожди. А если она хочет быть воином, а не…

– Да пусть хочет. Выйди замуж, роди детей, подними их… и бегай потом по дозорам хоть до старости, если муж не против и без детей не тоскливо.

– А если она вообще не хочет выходить замуж?

Он взглянул на мага искоса. Молча. Сжав губы.

Такого его взгляда боялся весь Арнор. Он означал примерно «ты сказал такую глупость, что я сделаю вид, что ничего не слышал».

Но Гэндальфа этим было не смутить.

– Но ты же не станешь выдавать ее замуж силой?

– Не стану.

– Значит, она может не выходить?

– Нет.

Он стал разбирать корзину:

– Давай поедим? Сытыми мы лучше поймем друг друга.

У обоих в корзинах были ячменные лепешки, яблоки (еще прошлогодние? хорошо хранят!), у Аранарта – несколько больших кусков вареного мяса.

– Ну и? – спросил волшебник, закончив обед и доставая трубку.

– Всё просто, – Аранарт привалился спиной к березе. – Любая из наших девушек, когда придет возраст, захочет выйти замуж. Даже если пока нет любви к кому-то из мужчин, она захочет выйти. Потому что любит свой народ. Потому что знает, что замужество – ее долг перед Арнором. Ну и найдет… не по любви, так по согласию.

– Ну вот что ты хочешь мне сказать, – перехватил он не успевшее прозвучать возражение Гэндальфа, – что я не оставляю им никакого права на свободу? Хорошо, давай говорить о свободе. Для начала – о нашей с тобой. Так скажи мне, бродячий волшебник, – он усмехнулся, давая понять, что отлично знает, кем на самом деле является его собеседник, – ты свободен? Или ты всё же служишь… кому-то? А?

Он выдержал паузу, но Митрандир промолчал. Есть имена, есть слова, которым не стоит звучать в Срединных Землях. Даже если вокруг никого нет.

Кроме оглушительно стрекочущих кузнечиков.

– Вот. – Аранарт был вполне удовлетворен ответом. – Теперь возьмем меня. Надеюсь, ты не станешь утверждать, что я свободен? Свободен от долга? Свободен от того самого служения, о котором мы не хотим говорить?

И снова маг промолчал.