Некоронованный

– Но ты лорд, а я…

–…простой разведчик? – улыбнулся ваниар. – Хэлгон, ты не путаешь Эпохи? Дома Золотого Цветка давно нет. А ты – давно не пес Келегорма.

– Но ты лорд здесь, а я…

– А ты – кто? – он посмотрел ему в глаза.

Нолдор не нашел, что ответить.

– Скажи, Хэлгон, ты называешь этого мальчика племянником только про себя? Или и вслух тоже?

– Это так заметно? – нахмурился он.

– Мне заметно. То, как ты о нем рассказываешь… это заметно, да.

Хэлгон вздохнул, раздосадованный. Разведчик не любит быть обнаруженным. Даже когда обнаружил кто-то из своих.

– Называю... Я ему действительно почти дядя, но…

Глорфиндэль кивнул:

– Я ему тоже – почти дядя. Элронду.

И замолчал с улыбкой.

– Зачем тебе это нужно? – спросил Хэлгон после долгого молчания. – Не всё ли равно, как я обращаюсь к тебе?

– Не всё равно другое, – в голосе Глорфиндэля была печаль. – Вас с Элрондом что-то держит в Первой Эпохе. Вас двоих. Я говорил с ним: он добром вспоминает Маглора и спокойно говорит о Маэдросе, хотя, если уж ненавидеть кого-то из вас, то его… Но о тебе он и слышать не хочет.

– Считает, что Келегорм виновен во всех его бедах? – нахмурился Хэлгон.

– Я не знаю, – вздохнул ваниар. – И, пожалуй, хочу не узнать это, а вернуть вас обоих в сегодняшний день. Упрямство Дома Феанора знаменито: всех, начиная с самого Феанора и заканчивая, – нолдор услышал в его голосе улыбку, – последним простым разведчиком. И всё же мне думается, что из вас двоих проще будет уговорить именно тебя сделать первый шаг прочь от прошлого.

– Хорошо… Глорфиндэль.

Назавтра, стоя за спинами мальчишек (одеты достойно, выглядят прекрасно, но запах торфа всё портит… привыкли, к зверю с подветренной заходить умеем, а тут не зверь, тут эльфийский владыка! ну как могли это не продумать?!), Хэлгон держал себя как на памятном совете, когда прятался от Броннира. Элронд его, конечно, видит… но в его сторону не смотрит. И сегодня же вечером уйти. Вернуться в сегодняшний день – это хорошо, но не попадаться на глаза – лучше. Тем более, что всё в порядке, Элронд ласков с Арахаэлем, приветлив с остальными и даже от запаха торфа не морщит нос.

…хотя, если бы подумали заранее, что бы могли сделать? одежду Арахаэля проветрить? а остальных?

Ладно, из них этот запах здесь выветрится.

Закончили? Можно идти?

– Хэлгон. Останься. Я хочу говорить с тобой.

…интересно, если Арахаэль мне – почти племянник, а он ему почти дядя в не сосчитаю каком поколении, то кто мы с ним теперь друг другу? Почти родичи?

– Владыка Элронд.

Остались вдвоем.

– Гэндальф рассказал мне, как вы живете. Это ужасно.

Не спорить. Зачем?

– Я должен вам помочь. Чем? Говори.

– Мне нечего сказать, владыка. Аранарт ни в чем не нуждается.

– Я слышу это сорок лет!

– Владыка Элронд, если ты хочешь спорить с Аранартом – спорь с Аранартом. Я простой разведчик.

Хочется верить, что Глорфиндэль не рассказал ему…

Молчит. Не знает. Это проще.

– Всё, что я могу, владыка, это унести что-то в своем мешке. Но он не велик.

– Хорошо. Что ты возьмешь?

– Не знаю.

– Реши и приходи ко мне.

…а так надеялся уйти сегодня!

Но когда вечером того же дня мальчишки обрушили на него восторги от здешней библиотеки, сложный выбор перестал быть сложным. И Хэлгон унес столько книг, сколько поместилось в его мешок.

Целых восемь.

Миновало несколько дней. И как-то вечером Арахаэль сказал своим товарищам:

– Почему мы едим хлеб каждый день? Так нельзя.

– Но отказываться невежливо, – возразил Гвендел.

– За столом невежливо, – парировал принц. – А если я поговорю с владыкой Элрондом, то нам перестанут его приносить.

– Правильно! – поддержал его Дорон. – Если наш народ, наши братья и сестры не могут хлеб есть, то как мы можем есть его!

Двое других кивнули, Гвендел в сомнении молчал.

– И раз уж всё равно просить владыку, – Дорон увлекся, – то надо отказаться от этих вечерних ванн. Приносят нам горячую воду… заболели мы, что ли? Вон водопад, и ничего носить не надо!

– А зимой ты как будешь? – спросил Маэфор.

– Да тут тепло! Ну или пусть зимой приносят… не знаю. Арахаэль, ты что думаешь?

Наследник Элендила посмотрел на водопад и сказал:

– Правильно.

– Постойте, – строго заговорил Гвендел, – вы понимаете, что мы можем обидеть владыку Элронда этим? Заводить свои порядки в чужом доме – это неучтиво и неприлично!

– А нам потом возвращаться в наш дом! – запальчиво возразил Дорон. – Кем? Неженками с эльфийских перин?!

– Я поговорю с владыкой, – подвел черту Арахаэль, и на том первый в его жизни совет был распущен.

Элронд чувствовал, что пол качается под его ногами.

Этот мальчик стоял перед ним и говорил, детским голосом решая недетские проблемы.

Элронд уже знал, какой приказ отдаст потом: пусть те из слуг, кто занимается ими, спросит у Арахаэля, что им нужно, и выполняет впредь все распоряжения принца.

Владыка Ривенделла сейчас понимал едва ли одно слово из десяти в том, что говорил маленький дунадан.

Он смотрел на него – и видел брата.

Каким он был тогда, на Химринге.

Когда детским голосом тоже говорил о недетских делах.

Туманы прошлого