Некоронованный

Аранарту нужно было для этого усилие, отряд волей-неволей подражал ему.

Наконец гномы изволили показать себя.

Аданы стояли спокойно, убрав руки с оружия и положив их на пояса. Гномьей работы у всех до одного. Вещи иногда говорят гораздо лучше, чем люди.

Дозорные подошли. Настороженные, но не враждебные. Отлично.

Поклонились (царственная осанка незваных гостей была слишком заметна). Аранарт ответил, едва наклонив голову, но уважительно-медленно.

– Я Бури, сын Бруни, – заговорил старший в дозоре. – Мой долг спросить вас, кто вы и зачем пришли в наши земли.

Аранарт вдруг отчетливо ощутил отсутствие Голвега. Тот бы уже отвечал вместо него. Или Хэлгон. А Арахаэль не сообразит, прочие – тем более. Обросли мхом в лесах, разучились беседы с чужеземцами вести.

– Передайте владыке Фрору, что Аранарт, князь Артедайна… – (пришлось назвать тот титул, под которым Фрор его знает) – …пришел обновить союз с ним.

Гномы в замешательстве поклонились еще раз: не ожидали, что гость окажется настолько высок. Коротко переговорив со своими, Бури выделил аданам провожатого. Еще один гном, борода которого едва доросла до груди, скрылся стремительным шагом. Памятуя, как быстро гномы могут передавать вести, Аранарт не сомневался, что Фрор узнает о них не позже завтрашнего утра.

Еще идя по Тракту, он повторял своим спутникам, что в общении с гномами есть три правила: не выказывать удивления, кроме как с восторгом, ничего не осуждать и тем паче не смеяться, ничему не возражать, по крайней мере прямо. Они гордые – а мы в ответ будем умными. Им этот союз нужен, а нам он – необходим. Они без наших мехов проживут – а мы без их оружия нет. В самом прямом смысле: не проживем. И всякий раз, когда что-то раздражает или смешит, следует вспоминать о том, зачем мы здесь.

Он не сомневался, что дунаданы это выучили. Вопрос – поняли ли?

Вечер и весь следующий день они провели в гостевом чертоге. Какое-то количество резьбы по стенам красиво сочетается с необработанным камнем, изящные высокие светильники; на каменных кроватях – на удивление пышные перины (даже Арахаэль, помнящий быт Ривенделла, был впечатлен). Отличное мясо на ужин. Восторг на первый взгляд.

И ни единого окна. Ни капли дневного света.

Сами, конечно, живут в пещерах – но там же два шага из-под холма и ты в лесу. А тут… гора давит.

– Перетерпим, – сказал Аранарт, улыбаясь. Самому тяжело не меньше их, но он будет показывать, что всё совершенно в порядке, и им станет проще. А на ночь один из светильников можно не гасить. Хотя еще понять бы, где тут ночь, где день.

На третий день к ним явился очень важный гном с совершенно непроизносимым именем Эйкинскьяльди (кроме имени, у него была борода со множеством тонких кос, скрепленных ажурным золотом, и аж четыре гнома свиты за спиной) и изрек, что владыка Фрор в знак великой дружбы готов принять князя Аранарта в зале Большого совета.

Аранарт поблагодарил, и их повели. Всю их поклажу (и вещи, и дары) несли какие-то гномы.

Дорога заняла пять дней.

Часть пути проходила под землей – то по высоким галереям с полуколоннами, покрытыми мощным и красивым узором, то по неосвещенным штрекам, так что гномы, шедшие сзади, зажигали факелы, – то, к немыслимому облегчению дунаданов, они выходили на солнечный свет и шли по горным тропам, завороженные красотой пиков и перевалов Эред Луин; от горного воздуха кружилась голова даже у самых стойких, но они бы предпочли это многотонной тяжести гор над своими головами… впрочем, их не спрашивали.

За первый день Аранарт и Эйкинскьяльди приноровились к шагу друг друга, и дальше все пошли спокойно, быстро и размеренно. Следом за отцом и знатным гномом шел Арахаэль, затем свита Эйкинскьяльди, потом арнорцы и простые гномы.

Аранарт всю дорогу расспрашивал провожатого: о родах гномов, о мастерах, о знаменитых работах, об этих чертогах, о горах и их истории, о погибшем Ногроде, где иные ярусы обрушились, когда бился в агонии Белерианд, иные оказались затоплены, но уцелели периферийные шахты, в которых до сих пор… Король спрашивал, Эйкинскьяльди охотно рассказывал, Арахаэль слушал и мотал на свой пышный ус.

Близость цели стала заметна, но не высотой галерей и не обилием узорочья, а изысканностью. Они шли по коридору, который на первый взгляд был наскоро вырублен в скале и брошен необработанным, но свет факелов скользил по этим выступам камней, сплетаясь с тенью в нерукотворном узоре, а искорки друз вспыхивали, дополняя этот невероятный танец камня и света. Аранарт с самым искренним восторгом попросил замедлить шаг, пока им идти по этой галерее, – и в ответ довольный Эйкинскьяльди изрек, что оно зовется Зал Танцующего Камня, а у Короля Арнора «по-гномьему чуткий глаз». В ответ Аранарт поклонился как можно медленнее, догадываясь, насколько высока такая похвала.

Были и уже привычные им галереи с узорными полуколоннами – и, кажется, такие орнаменты ты тоже видел, но… почему-то эти нравятся больше. Одним словом, почти добрались.