Некоронованный

Дунаданы не помнили, как их отвели в гостевой покой. Там на столе был обильный ужин, кто-то из арнорцев бездумно сунул кусок в рот, остальные не заметили еды вовсе. Они разбрелись по залу, каждый в себе и в тщетной попытке вернуть прежнее представление о гномах, которое сегодня им разбили вдребезги.

Арахаэль налил себе из кувшина, выпил кубок залпом. «Там что, вода?» – спросил удивленный Сидвар. «Угу, – кивнул принц. Подумал и добавил: – Огненная».

Арнорцы потянулись у кувшинам. Жидкость – такой раны впору заливать! – обжигала горло, но возвращала способность осознавать окружающее и говорить.

– Коротышки подгорные, ну кто бы мог подумать!

– Слушайте, но это же воздух! Воздух и звук! Как можно лепить из этого?!

– Сказали бы мне, что эльфы так могут, я поверил бы, но…

– И чтобы я еще хоть раз, хоть ногой к гномам!..

Аранарт молча глянул на сына, тот осекся, а потом добавил с еще большим жаром: – В ближайшие сто лет..!

Король понимал, что воинам сейчас надо выплеснуть чувства, и шутка (да и грубая шутка) тут будет уместна. Им это нужно, да. А ему хочется тишины, чтобы душой вернуться в тот вибрирующий от звуков зал.

Он подставил кубок: налейте. От гномьей огненной воды действительно стало легче дышать. Понимающие хозяева, знают, что именно нужно гостям после такого. Интересно, а чем они отпаивали Кирдана? А он тут был. Не мог не быть.

Аранарт вышел из зала, и арнорцы не заметили.

В коридоре он вслушался в воздух, ощутил дуновение. Что ж, направо. Запомнить повороты было несложной задачей для того, чья юность прошла в горах. Лестница. Высокая. Еще поворот… ну наконец-то.

Как он истосковался по небу. Какие здесь огромные звезды. Их в сотни раз больше, чем в родных лесах, даже если на утес подняться, чтобы ничто не закрывало обзор.

«Родные леса». Думал ли когда-нибудь, что так скажет? Родным был Форност, родными были горы… как во сне. Хэлгон, наверное, так свою ту жизнь вспоминает: вроде и я, а только все нити уже обрезаны. Или почти все.

Он стоял и слушал звезды. В этот день всё меняется местами: Музыку ты видишь, Свет – слушаешь.

И звезды знают, что договор с Фрором – этот такой мелкий, почти по-детски незначительный повод для главного: для броши Риан. Найти мастера, который воплотит в металле то, что ты видишь сердцем, но не можешь выразить ни словами, ни тем паче рисунком… да, для настолько трудной задачи надо обновлять союз между народами. А оружие… а что оружие? они б его так и продавали бы дальше. Детская игра с взрослым выражением лиц.

Стоять под звездами и думать, какой должна быть эта брошь. Не пытаться вообразить линии – это дело мастера, но отчетливо ощутить то, что испытает Риан, когда наденет ее. Мы будем делать не украшение, мы будем делать чудо.

И для этого «мы» нам и нужен союз.

Тихий звук шагов. Гномы не умеют ходить бесшумно, даже по собственным горам. Плохо будет, если окажется, что это место заповедное и чужакам сюда нельзя. А обзор отсюда прекрасный ­– снежные пики вереницами, Лебединая Стая через всё небо… неудивительно, если этот карниз считается чем-то особым.

Фрор собственной персоной… н-да, восемьдесят лет назад боялся ссоры из-за козлов, сейчас – из-за карниза.

– Владыка Фрор.

– Князь Аранарт, – пророкотал гном, стараясь сдерживать свой могучий голос. – Не спится?

Дунадан покачал головой и спросил прямо:

– Надеюсь, я ничего не нарушил, придя сюда?

– Я владыка гномов, не гор, – отвечал правитель. – Небо и звезды тем более не мои.

Дух перевести. Слухи о характере гномов, похоже, сильно преувеличены.

– Ты пришел сюда молчать, как и я, – добавил Фрор. – Говорить будем завтра.

Ответить благодарным поклоном.

Этот разговор, как ни хорош он оказался, нарушил прежнее чувство. Ты больше не слышишь звезд. Что ж, остается еще красота, открытая глазам. Бирюзово-снежные пики, медленно движущиеся созвездия… и оглушительная тишина горной ночи.

До рассвета.

Днем за Аранартом пришел тот же гном, который сопровождал его под утро. На рассвете Фрор, разумеется, и слышать не хотел, что его гость пойдет по незнакомым переходам один, и Аранарт, искренне сказавший, что дорогу он помнит, не спорил: он и сам бы в таком случае не отпустил бы гостя без провожатого. Пусть гость и трижды хорошо помнит дорогу. Мало ли что.

А вот эти лабиринты одному уже не пройти. Гостевой зал слишком далеко от покоев владыки.

Беседа с Фрором будет легкой. С кем так просто молчать, с тем говорить еще проще.

Небольшой зал, в котором его ждал владыка Синих Гор, был привычно-неповторимым: полуколонны с орнаментом и якобы нетронутое пространство стен. Природным узором камня, освобожденным из глуби породы, хочется любоваться бесконечно. По сравнению с этим в гостевом покое стены и впрямь не обработаны. Жадный народ эти гномы, несомненно.

Фрор сидел в высоком дубовом кресле, по массивности и украшениям – гномьей работы. Второе такое кресло ожидало его гостя.

– Итак, – перешел сразу к делу подгорный правитель, – ты хочешь говорить об оружии.