Некоронованный

– Я буду рад заплатить такую цену, – сказал Король людей.

– Было бы за что… – деловито нахмурился гном. – Я подумаю, кто из наших мастеров… хм-эмм, сможет работать с тобой.

Назавтра явился Фрерин, сын Фрора, – молодой гном лет ста с небольшим. Оба наследника были настроены более чем дружелюбно, почти сразу принялись обсуждать отличие гномьего лука от аданского. Участь окрестных козлов была предрешена и безысходна.

Аранарт, махнув рукой, отправил всех дунаданов охотиться, – ему свита не нужна, а им сидеть без клочка неба мучение. А так – пусть побегают, разомнутся.

Он будет терпеливо ждать, пока Фрор найдет ему мастера. Не лучшего из ювелиров, а – диво дивное, даже в сказках такого не водится! – гнома, чуткого к словам собеседника. Это вам не Сильмарил в Наугламир вставлять… с известными последствиями.

Сколько-то дней прошло в ожидании, и большую их часть Король проводил на полюбившемся карнизе: на горы можно смотреть бесконечно, а гномы, которых Фрор приставил к нему, всегда знают, где его найти.

Наконец его позвали и повели вниз, вниз, вниз – в мастерские.

– Это очень красиво, – сказал Аранарт.

Мастер Гроин рисовал на куске ткани из горного льна, плотной и гладкой. Рисовал он пером, но не птичьим, а металлическим. Его острие сложной формы, видимо, задерживало чернила, потому что окунать в чернильницу его нужно было вдвое-втрое реже, чем птичье.

Всё это был очень интересно, и варианты, предложенные гномьим мастером, были прекрасны, но…

…но Аранарт представлял, что принесет такую брошь Риан. Она тоже скажет, что очень красиво. Что слишком красиво для нее. И наденет, только если он настоит. А она подчинится.

– Нет? – понял Гроин то, что человек еще не произнес.

– Нет.

Мастер бросил ткань с эскизами в огонь. Аранарт удивился: стоит ли ее сжигать даже с досады? Пламя из рыжего вдруг стало зеленым, в его языках лоскут совсем исчез… а потом эта зелень опала – и ткань, белейшая, без единого штриха рисунка лежала в камине невредимой. Гроин щипцами достал ее.

Чего только эти гномы ни придумают.

А нужно наоборот – без затей, но чудо.

– Почему нет? – строго спросил мастер.

– Она должна быть внешне совсем простой, – проговорил Аранарт. – Настолько простой, что тот, кто не разбирается в подлинной ценности, скажет: что за ерунда, стоило ради такого идти к гномам! да самый дешевый ювелир в Тарбаде интереснее сделает.

– Самый дешевый сделает интереснее? – еще более строго переспросил гном.

Аранарт решительно кивнул:

– Да. И дешевый действительно сделает интереснее.

Гном запыхтел, как раздуваемые мехи. Похоже, этот народ мыслит весьма шумно.

Человек не смотрел на него, рассуждая вслух:

– Но никто не упрекнет эту брошь в дешевизне, потому что ее просто не заметят. Она такая простая, что не привлекает внимания.

– Так-к, – рыкнул Гроин, – владыка говорил мне об одном чуде. А теперь, выходит, тебе нужно два. Брошь, не видимая никому, кроме хозяйки. Вот так, не больше и не меньше!

Аранарт вежливо качнул головой. Уже ученый, он больше не повторит своей ошибки про «любую цену».

Гроин закряхтел совсем основательно. В другой раз это насмешило бы, но тут всё было слишком серьезно.

Раздув свой внутренний жар до достаточной температуры, мастер заговорил:

– Мне говорили: сделай кольцо, пояс, оплечье. Но никто за все эти века не приходил ко мне и не говорил: сделай чудо. А тем более – два чуда. Никто никогда не бросал такого вызова моему искусству.

Король людей снова наклонил голову. В переводе с безмолвного на Всеобщий это означало «я не сомневаюсь, что ты способен это сделать».

– Я создам эту брошь, – почти торжественно проговорил Гроин. – А ты, если чудо произойдет, пришлешь письмо. И гномы узнают, что я выполнил твой заказ.

Аранарт опять медленно кивнул. На сей раз это означало: «Даю слово».

Мастер больше не стал пижонить с этой своей тряпочкой и металлическим пером, взял восковую доску и потребовал:

– Рассказывай о своей жене. Всё равно что, но рассказывай.

Аранарт подчинился. Гном рисовал, пыхтел, стирал… казалось, он перестал замечать человека. Но если тот останавливался – хотя бы перевести дух, мастер обжигал его гневным взглядом: дескать, велено говорить, и в чем дело? Когда у Короля людей пересохло горло, гном изволил буркнуть «Кувшин вон там», не отрываясь от работы и очень недовольный возникшей паузой.

Сколько времени прошло – сказать трудно. Чувствовать его ход под землей Аранарт не умел.

Гроин, кряхтя громче любых мехов, перерисовывал с воска на горный лен.

– Мм? – сурово вопросил он.

Это был рисунок действительно очень простой броши. Узкая полоска серебра размером не больше мизинца Риан, чуть завитков, скань по краям и искорки граненого серебра.

Наденет?

Наденет.

И к лицу будет… слов нет, как к лицу.

– Да, – сказал Аранарт.

– Она у тебя разбирается в драгоценностях? – всё тем же тоном потребовал ответа Гроин.

– Нет.

– Тогда… – глаза мастера сверкнули, – вот здесь, здесь и здесь будет не серебро, а по мелкому алмазу. Она не отличит.

Аранарт представил. Искры света, чуть ярче прочих. Да Риан от зеркала не оторвется, зачарованная их блеском.