Некоронованный

В темноте ночи ручей найдешь лишь по звуку. Что темнеет у воды? Валуны? Кусты? Различишь ли фигуру, если она неподвижна? Никакой магии не нужно, чтобы стать невидимым.

Он не шевелится. Почему он вообще здесь? Почему не вернулся в Мифлонд, если для него всё кончено по эту сторону Великого Моря? Не стали выделять отряд для охраны? А зачем ему охрана, невидимке?

Ты смотришь на Кирдана, безмолвно спрашивая: он слышит нас? можно говорить? Как ни темно, Кирдан видит твой вопрос. И кивает.

Что ж, он сделал то, что ты потребовал. Вильвэ перед тобой. Говори.

Как говорить с тенью?

И ты говоришь. Ровно и твердо. О том, что он сделал для их войска. О сотнях жизней, им спасенных. О том, что он спас большее: время. Время, которое было нужно Ангмарцу, чтобы собрать свою армию. Время, которое они потеряли бы под стенами Форноста.

Тень недвижима. Тени незачем слушать о том, какой она была при жизни.

Живому не дано подчинить себе тень. Попробуй схватить ее – твоя рука пройдет сквозь.

Твои речи – тоже.

Но ты говоришь.

О том, что все усилия могут оказаться напрасными. Что война, которая длится тысячу лет, может завершиться поражением. Что жертва того, кто ныне недвижная тень, окажется лишь прахом – тронь и рассыплется.

От твоих слов, бесстрастных и беспощадных, тень словно обретает плоть. Ты знаешь, что тебя слышат. Слушают.

И ты говоришь.

Что страшнее чар и хитростей Моргула – благородный и отважный порыв. Порыв того, чье сердце доблестно, но лишено узды разума. Кто может сорваться в битву раньше, чем услышит сигнал. Раньше, чем Король-Чародей бросит в бой все силы. И тогда войска Запада попадут в ловушку, расставленную для врага.

Тень… нет, не тень – дед того, кто пал в битве с Сауроном, слушает. Он молчит, но хотя бы слушает тебя.

И во всем войске сдержать Эарнура способен лишь один. Лишь он.

Только сдержать. Ничего больше. Не дать повести конницу в битву раньше трех долгих сигналов рога.

Он… молчит.

Все доводы исчерпаны. Тебе больше нечего ему сказать.

Что ж, не всё в этом мире решают слова.

Ты преклоняешь перед ним колено. Ладонью касаешься земли – влажной здесь, у воды. Земли твоего Арнора. Земли, которая не достанется врагу. Не должна достаться.

Теперь он вынужден заговорить. Хотя бы чтобы велеть тебе подняться.

– Встань, – глухо произносит Вильвэ. И сам встает. – Как вы намерены объяснить Эарнуру мой приезд?

Ты на мгновение задыхаешься от неожиданности. Его согласие – такое вожделенное! – оказалось внезапным.

Но, встав, ты успеваешь обдумать ответ и говоришь спокойно:

– Никак. Дед последнего Верховного Короля нолдор выше того, чтобы объявлять человеческим принцам причины своих поступков.

Дол Саэв

Отравная долина. И Дол Саэв. Никто не спрашивает, где он. Опытному глазу видно. Да и неопытному тоже.

Талион хмурится, одобрительно хмурится.

Рилтин, не дав своим отдохнуть, приказывает вырыть ров. Успеют? Даст им Ангмарец время на это?

Разведка говорит, ему еще несколько переходов. Если он не погонит своих. А погнать может: авангард аданов и эльфов – кусочек лакомый.

Лучше пусть гонит. Пусть они будут усталыми с пути, а ров неготовым. Голвег, передай Рилтину: вряд ли у него больше дня на этот ров.

Первым делом закрыть родники. Один раз воду на этом холме уже травили.

Эльфы Броннира ждут, гонец от них был еще третьего дня. Эарнур, сколь известно, тоже на месте.

Укрепления из валунов сохранились на Дол Саэв еще от прежних войн. Подновить недолго и нетрудно.

Рубят деревья, кусты, делают плетеные изгороди. Хоббитам нашлась работа по росту и ловкости. У Бериона их сразу приняли и быстро полюбили: умные, веселые, сноровистые. Хорошо. За теми камнями их поставить – и будут в безопасности. Не разглядеть их снизу. А анмарцам будет не до прицельной стрельбы. Сами хоббиты же и не дадут.

Всадники на восточном краю Отравной. Ангмарцы. Кони у них – залюбуешься, не хуже эльфийских. Одного сняли, второй – кажется ранен, а третий..? ушел третий. Молодцы. Умеют стрелять мимо, когда надо.

Мчись, мчись… на таком коне мчаться быстрее стрел – это не строка из песни, это правда. И передай своему повелителю, как мы неосторожны.

– Он может понять, что это наша хитрость. После Форноста он твердо знает, что его противник умен.

– Пусть поймет. Но рискнет.

Ему расскажут, что все полководцы эльфов и аданов здесь. Знамена развеваются над Отравным.

Не совсем «все» и не совсем там, где знамена. Но этого Моргул не узнает.

– С сумерками прекратить все работы. Сколько успели – столько успели. Отдыхать и спать.

– Полагаешь, князь, начнется завтра? Но докладывали: он в двух переходах, не меньше.

Ты смотришь пристально в лицо дедову товарищу:

– А если бы тебе доложили, что передовой отряд армии Моргула в двух переходах, что бы ты сделал?

– Но наши воины… – гордость рокочет в голосе Талиона.

Ты отвечаешь спокойно:

– Это Ангмар. Он умеет сражаться и умирать во имя. Он будет здесь завтра.

Вестовые передают твой приказ:

– С рассветом всем быть готовым.

Не с рассветом и даже не с восходом, но еще утром.

Горное эхо подхватило бешеные крики рудаурцев.