Некоронованный

Аранарт от волнения дышал тяжело, словно запыхался:

– …но перед этим войску придется биться день и ночь. И самый тяжелый бой будет ночью, когда воины уже устанут. Это верная смерть большинства, а в случае поражения…

– Как ты можешь думать о поражении! – воскликнул Эарнур.

– Если успеть укрепиться на этом холме. Хотя бы палисады… – думал вслух Ненар.

– …успеть вырыть ров, – кивнул Рилтин.

– Один гондорец стоит в бою пятерых ангмарцев! – Аркалинт. А хорошо бы его убедить, что Ангмарец непременно нападет на обоз. И отправить сторожить пустые телеги.

Тысячники Гондора говорили все разом, кто более разумное – о походных кузнях и запасе стрел, кто более доблестное, но думали уже только об одном: как они выиграют эту битву.

Как.

Какие сотни взять, кому встать выше, кому ниже, как создать пусть небольшой, но резерв на ночь и схватку с орками, нападут ли варги и нужны ли копья…

Только – как.

Осмелься сейчас хоть кто-то сказать, как опасно дробить войско, его бы назвали трусом.

Аранарт молчал.

Талион встретился с ним взглядом и беззвучно, лишь движением губ прошептал:

«Бра-во».

Тропами Арнора

Аранарт ехал к себе, когда его окликнули:

– Князь, тут пришли… к нам просятся.

Он поскакал, куда показали. Маленький отряд – десятка три – издалека показался ему детьми. Из дому на подвиги удрали, что ли?

Подъехав ближе, он понял, что отчасти ошибся. Но только отчасти.

Это были не дети. Это были хоббиты. Но возрастом с него и моложе.

Было странно видеть на их круглых лицах в обрамлении совершенно несерьезных кудряшек, видеть то выражение решимости и напряжения, которое он знал по сотням и тысячам лиц воинов. Видеть взгляд их предводителя – маленького ростом, но не духом – который боится, отчаянно боится и скрывает это, как сам Аранарт скрывает свой страх… боится, что их не воспримут всерьез. Что от них отмахнутся, как от глупых детей.

Князь Артедайна подъехал, спешился.

Стоявший впереди хоббит вскинул голову, собираясь сказать… но не успел.

– Перри? – нахмурился Аранарт, узнавая и не веря глазам. – Перри Мышекорь?

– Вы… знаете меня, сударь?

Значит, это действительно он. Хоббит из того сна.

Воспоминания обрушились, как поток холодной воды.

Молодые хоббиты – этот и второй, он еще про Гондор спрашивал, – Голвег с нолдорским именем и шрамом, которого у него нет, и отец… Усталое лицо немолодого воина. Худые щеки, ввалившиеся глаза. Темные волосы в беспорядке. Веера морщинок в углах глаз.

Отец, глядящий тебе в душу.

Что ты сделал сегодня? Несколько как бы случайно оброненных фраз, молчание – и гондорские полководцы считают своим то решение, которое они никогда бы не приняли, не подтолкни ты их к нему.

Отец… ты так не поступил бы никогда.

Это твой ответ, отец? Ответ судьбы? Но что это – оправдание? осуждение?

Печальный и светлый взгляд.

Ясно и чисто в душе, как от эльфийских трав.

Нет, хитрость не ложь. Талион – человек честнейший, а Кирдан… и говорить нечего. Без хитрости войну не выиграть. Но хитрость – не подлость. Даже когда сначала надо перехитрить своих.

Отец так не поступил бы. Вот поэтому судьба и взвалила это на тебя.

Еще несколько мгновений задержаться в том сне. Еще несколько мгновений побыть с отцом. Живым отцом.

Как живым.

Вернуться в реальность. Вернуться к войне. К войне, которую ты обязан выиграть.

– Ты же сын Дрого Мышекоря? Торговца табаком из Южной Чети?

– А, так вы знаете про него?

Значит, он действительно существует. Наверняка в точности такой, как в том сне.

Кристальный холод Истины. Что это – реальность большая, чем явный мир? Чем был этот сон? Почему он правдивее любой правды?

Отец, твой путь – ясность и свет. Мой – грязь и кровь. Ты прошел своим. Я должен идти моим. К победе.

И я пройду. Ты это знаешь.

– Наслышан.

– Сударь, – Перри наконец стал говорить то, что собирался, – мы лучники. Мы хорошие лучники. Не смотрите, что мы маленького роста.

Спокойный и серьезный взгляд этого человека, взгляд не только без насмешки, но и без снисхождения к «мохнолапой мелочи», ободрял и вселял надежду. А то так страшно… не битвы боишься, а того, что прогонят, вернешься домой ни с чем, и на всю жизнь тебя засмеют: вояка…

– Почему? – спросил Аранарт.

– Наши видели зарево на севере. Они говорят: тем негодяям, что сидели в Форносте, конец. А войска назад не идут, и, значит, война не кончена. И мы решили…

– …что тридцать лучников изменят ход сражения?

– Если каждый будет сидеть дома, то Король-Чародей захватит и наши земли! – крикнул кто-то из хоббитов.

– У вас нет доспехов. А у нас нет времени ни сделать их вам, ни подобрать.

– Так мы же лучники! Мы из засады можем! – Улти. Интересно, попросит рассказать про Гондор или нет.

– Пожалуйста, сударь, – почти по-детски попросил Перри. – Ведь мы тоже арнорцы. Как и вы.

«Мы тоже арнорцы».

После этих слов у тебя нет выбора.

Тебя учили рисковать своей жизнью. Жизнями товарищей. Тебя учили защищать свой народ.