Некоторых людей стоило бы придумать (СИ)

— Это не имеет значения, — я пожал плечами. — Мне никогда не нравилась мысль, что за меня кто-то что-то решил. Без меня меня женили. Я сам выбираю, с кем быть.

— Это точно, — тихо пробормотал Юри и вскинул на меня глаза. В свете бортовых огней они были какие-то болезненно оранжевые. — Я рад, что ты выбрал меня.

Я, признаться, подвис.

Мы ведь об одном и том же сейчас говорим?

Юри вполне мог быть из тех людей, которые воспринимали соулмэйтов как близких только по духу, как объектов платонической любви, матери к ребенку, брата к сестре, лучших друзей… Агапэ, в общем.

Но Агапэ-то улетело в Питер, алло, Смольный!

Юри еще и рубанул в лоб:

— Сейчас метка болит?

Он стоял в шаге и держал меня за руку.

— Немного. Я допускаю мысль, что мой Меченный где-то в данный момент занимается сексом с любимым человеком. И в добрый час, знаешь ли.

Юри улыбнулся.

— Ты всегда можешь передумать.

— Так то всегда, — я дернул плечом. Разговор мне не нравился. — А то сейчас.

И сейчас я его обнял, просто сгреб и прижал к себе. Чтобы не холодно было.

Юри, слава Богу, заткнулся.

========== 9. ==========

I’m terrible, I’m terrible,

I shouldn’t be allowed

To sing my songs of filth

To a decent crowd.

Провожали нас, как на войну, сильно напомнив мне русскую традицию набрать полный дом народа для того, чтобы проводить ребенка в соседний город на учебу.

Больше меня удивился только сам Юри.

— Это что-то новое, — пробормотал он, глядя из коридора, как в приемной натягивают огромный транспарант с иероглифами «Виктор и Юри! Удачи на Гран-При!» — Никогда так не праздновали.

— Правда?

— Дядя и тетя из Осаки не смогли приехать, — Юри растерянно поморщился. — Но Минако и все Нишигори будут.

— Уже есть.

Тройняшки приволокли и обложили мою кровать плюшевыми игрушками, пока я спал. Я благодарил свое чутье, которое подтолкнуло меня сегодня спать в футболке и трусах.

Теперь тройняшки обретались где-то в бесконечных коридорах Ю-Топии. Прожив здесь столько времени, я и половины, оказывается, не видел.

Их мать и отец уединились в источнике. Юри объяснил мне, что так, вообще-то, нельзя, но с моего приезда они ввели новую опцию — источник для супружеских пар.

— И кузен Юшио застрял в Токио и вынужден отклонить наше приглашение, — добавил Юри. Вид у него был довольный. Я заинтересовался.

— Не любишь кузена Юшио?

— Почему, люблю, — Юри смотрел, как мамаша и папаша Кацуки раскладывают «праздничные» циновки. — Просто предпочел бы, чтобы он приезжал пореже.

— Он увел у тебя девушку?

— Нет, — Юри пожал плечами. — У него своих всегда хватало.

— А еще он работает в крупной компании, женат, с двумя детьми, и у него, конечно, есть соулмэйт.

— И два высших образования.

— И кошка. И своя машина. Старший сын играет на скрипке.

— На фортепиано. Жена — выпускница консерватории. Юрист в международном праве.

— В школе кузен Юшио играл в баскетбол.

— В волейбол. Кубок школы, выезд на национальные, второе место. Там он и встретил Мори-сан. Им было по семнадцать. Я был на их свадьбе. Приехал в форме сборной Японии. Я тогда вышел на Гран-при юниоров. Не успел переодеться в самолете, и потом тоже… Так и был в спортивном. Кто-то бабочку привязал на кофту. Свадьба была в западном стиле. Они даже в церковь пошли.

— Ты поймал подвязку?

— Я поймал букет. Случайно. Ю-кун всю свадьбу шутил, что это рефлекс фигуриста — ловить, когда в тебя летят цветы.

— Он тебе завидовал.

— Да, — Юри чуть улыбнулся. — А я всю жизнь завидовал ему. Он был таким счастливым тогда, в церкви и после. Я так мог только на катке.

Я отметил прошедшее время — и вопреки обыкновению не стал комментировать. Вместо этого я театрально закатил глаза и сказал другое:

— Дима. Двоюродный со стороны отца. Старше меня на два года. Когда я взял свое первое взрослое золото, ему оставалось учиться в медицинском еще три года. Теперь он один из лучших нейрохирургов в Москве, у него трое детей и жена редактор журнала. Терпеть их не могу. Положить всю жизнь на учебу в медине — не так затратно и бессмысленно, как выбрать карьеру, в которой ты уже в тридцать в тираж выйдешь. А все потому, что он женат на своей Меченной.

— Дима-сан не приезжает навещать тебя часто, да?

Юри улыбался так понимающе, так… зло, что мне захотелось толкнуть его в коридор — в самый конец, в крохотную арку у общей уборной, и поцеловать, вдавливая в стену, прямо там, чтобы нам обоим было слышно разговоры за стенкой, шаги людей, которые могут нас увидеть.

С кем вообще можно так говорить о фигурном катании? С родней? Не всем так везет, как Леруа. С фанатами и журналистами? Они все еще наблюдатели.

Я говорил в таком тоне и так откровенно только с Яковом и позднее — с Крисом.

Посмотрев на Ютубе с субтитрами пресс-конференцию Юри с национальных, я выяснил, что вещал он примерно то же — что несмотря на всю поддержку и любовь близких, он понимает, что такое любовь, только теперь, когда в его жизни есть такой же больной льдом придурок.

— Да. Я не видел его лет пять, с тех пор как он звонил мне в Скайпе, спросить, правда ли, что под моим костюмом на произвольной этапа Скейт Канада не было трусов.