Некровиль

В преддверии конца вселенной Соломон Гурски понял: любовь живет вечно благодаря смерти. Когда время, пространство и энергия слились и перестали существовать, все сущее сохранилось в Юа, ожидая воскрешения. Самым болезненным из уцелевших воспоминаний Сола было то, в котором красный с желтыми тигриными полосками ангел-истребитель, наполовину распятый, искалеченный, падал к звездным облакам в созвездии Девы. Сол искал Элену среди триллионов душ, угнездившихся в Юа; потерпев неудачу, он стал выслеживать любого, кто ее касался, сохранил хоть какую-то память о ней. Не нашел никого. По мере того, как вселенная сжималась – это было так же быстро и неизбежно, как давно забытый сезон в сверхнизком времени Юа, – Сол Гурски лелеял надежду, что всеобщее собрание привлечет ее. На краю сознания маячили жестокие истины: молекулярное расслоение, истирание под воздействием облаков межзвездной пыли, вероятность столкновения с какой-нибудь звездой, медленный предсмертный вой протонного распада; все это отрицало право Элены на жизнь. Сол отверг истины. Тысячекилометровая Статуя Свободы искала в сжимающемся космосе хоть один проблеск красно-желтой тигриной шкуры, встроенный в перо фрактального плазменного огня.

И внезапно по его чувствам, охватившим Одиннадцать Небес, пробежала искра узнавания. Она. Это точно она!

Сол Гурски подлетел к островку гравитационной стабильности в потоке и активировал узлы червоточин, рассеянные по всей алмазной коже. Пространство открывалось и складывалось, как оригами. Сол Гурски отправился куда-то еще.

Звездная птица питалась в насыщенных энергией пограничных областях плотного аккреционного диска. Она была огромна. Сол-Статуя был волоском в одном из тысячи ее маховых перьев, и все же она его почувствовала, приветствовала, объяла крыльями и притянула к изменчивому узору солнечных пятен, который был душой ее существа.

Он узнал эти пятна. Вспомнил аромат эмоций. И любовь. Неужели это в самом деле она, ее путешествия, испытания, переживания, муки и страдания? Простит ли она его?

Открылись пятна души. Соломона Гурски затянуло внутрь. Облака текторов проникли друг в друга, обмениваясь, делясь, записывая. Интеллектуальное совокупление.

Он испытал ее приключения среди инопланетных видов, в пять раз более древних, чем Панчеловечество; союз воли и силы, пробуждающий галактику к жизни. В более раннем воплощении он ступал по землям миров, которыми она стала, узрел династии, расы и виды, которые она произвела на свет. Он совершал с ней долгие переходы между звездами и звездными скоплениями, звездными скоплениями и галактиками. Еще глубже нырнув в прошлое, он поплыл с нею через облачные каньоны газового гиганта под названием Уризен, а когда объятия светила стали слишком тесными, преобразился и отправился с ней на поиски нового дома. Близость их соития не позволила Солу Гурски скрыть отчаяние.

«Прости, Сол», – проговорила звездная птица, некогда известная как Ленья.

«Тебе не за что извиняться».

«Мне жаль, что я не она. Мне жаль, что я никогда не была ею».

«Я создал тебя, чтобы ты стала моей возлюбленной, – сказал Сол. – Но ты стала чем-то более древним и прекрасным – чем-то, что мы утратили».

«Дочерью», – подсказала Ленья.

Синее смещение отметило немыслимо длинный промежуток времени в преддверии конца света. Потом Ленья спросила:

«Куда ты пойдешь?»

«Найти ее – единственное незаконченное дело, которое у меня осталось».

«Да, – согласилась звездная птица. – Но мы больше не встретимся».

«В этой вселенной – нет».

«В другой тоже не встретимся. Значит, это смерть, вечная разлука».

«Мои сожаления безграничны, – вместесказал Сол Гурски. Ленья распахнула сердце, и облака текторов разошлись. – Прощай, дочь».

Статуя Свободы отделилась от тела звездной птицы. Квантовые процессоры Леньи создали в водовороте бассейн гравитационного спокойствия. Сол Гурски осуществил манипуляцию с пространством-временем и исчез. Он вернулся в континуум так близко к ветке Юа, как только осмелился. Силой мысли переместился в зону досягаемости дендритов. Когда они втянули его внутрь, еще одна мысль растворила Статую Свободы, созданную шутки ради, в потоке плазмы. Соломон Гурски взмыл вверх по дендриту, через ветку, в матрицу души Юа. Там он вырезал себе нишу на одиннадцатом и самом высоком небе и из глубокого вневременья стал наблюдать за концом вселенной.