Некровиль

Йенс Аарп положил пропитанную влагой шляпу на стол и поцеловал Тринидад руку по старому испанскому обычаю.

– Итак, сеньора Малькопуэло, вы здесь, чтобы сыграть в великую игру, или, как наша Розальба, просто развлекаетесь? Не то чтобы я возражал против публики – я играл некоторые из своих лучших ролей под пристальными взглядами зрителей; желание произвести впечатление на красивую леди придает моей игре жизненность. – Затем, обращаясь к остальным, он сказал: – Нас заберут у задней двери через полчаса и отвезут куда надо.

Тринидад изучила вновь прибывшего. В эпоху простых и доступных телесных модификаций такие волосы, лицо и руки вышли из моды. Если только они не были частью тщательно продуманного образа. Если только все, что говорили, делали и подразумевали эти люди, не было частью тщательно продуманной игры. Тринидад услышала, как где-то щелкают, сцепляясь, экзистенциальные шестеренки. Упали монеты, зажглись неоновые огни, заиграл воображаемый музыкальный автомат.

– Саламанка, можно тебя на минуту? – спросила она.

Она увлекла его в уединенную беседку между скребущими крышу пальмами в горшках.

– Почему ты не сказал мне, что принадлежишь к Культу Зоопарка?

Дождь барабанил по крыше.

Даже Сантьяго не одобрил бы Культ Зоопарка.

Когда стало очевидно, что процесс Теслера может только воскрешать, а не даровать бессмертие, появились истории, вроде байки о мухах, которые, как когда-то считалось, самопроизвольно возникают из мертвой материи; истории об экспериментах по воскрешению, в результате которых появились непристойные гибриды, наполовину биологические, наполовину тектронные, наполовину живые, наполовину мертвые; неподвижные куски тектоплазмы, внутри которых были пойманы в ловушку разум, память и дух некогда жившего человека. Полумертвые зомби были включены в пантеон популярных ужасов, страшил и Фредди из детских кошмаров и историй о привидениях, которые рассказывают на пижамных вечеринках. Затем из обширных зловонных некровилей Вьехо-Мехико выполз слух о том, что эти полумертвые обладали великой химерой общества воскрешения: бессмертием-без-смерти. Дескать, в каком-то из кусков немертвого шлака нашлась горстка текторов, воспроизведенных с ошибкой и потому обретших способность преобразовывать человеческую ДНК, не разрушая ее.

Воскрешение в собственном теле – или Настоящая смерть, молекулярное разрушение без всякой надежды восстать. Таков был уговор, верующий ставил свою жизнь на то, какая система текторов вторгнется в его тело. Вечная жизнь или вечная смерть. Ацтекская рулетка. Искатели и глупцы хлынули в Мертвый город Койоакан, ведомые мифами о тайных обществах веселых золотых бессмертных, сотрясающих мировое древо. Тишина, в которой растворились искатели, только укрепила этот миф. Что бы они ни выбрали, Suerte или Muerte[171], о них больше никто не слышал.

Они вынудили «Теслер-Танос» кое в чем признаться. Эти городские легенды? Те, которыми вы себя пугали, когда жарили маршмеллоу у костра на природе, а один из друзей такой: «Давайте рассказывать истории о привидениях»? Те, что о mediarmuertos[172], живых душах, обреченных на вечные муки и запертых внутри деформированных нанотехнологических колонн? Они действительно существуют. Вот фотографии.

Отец Тринидад решил, что новостные сюжеты с существами, похожими на покрытые ладонями пни, и с красивыми мертвыми кинозвездами, плавающими в пластиковых баках, слишком пугающие для восьмилетней Тринидад, но ее подружка Иоланда запускала эти видео каждый раз, когда они играли вместе.

Никто не поверил официальной позиции «Теслер-Танос»: дескать, они не хотели, чтобы ассоциации с чем-то подобным испортили их корпоративный имидж. Если они и отправили в Койоакан вооруженные до зубов тактические группы с мехадорами, то лишь потому, что хотели заполучить секрет бессмертия-без-смерти. Ничего не нашли. Никаких сюрпризов. Культисты услышали громкий топот, спрятались в чулане и закрыли за собой дверь так, что лишь тончайшая полоска тьмы просачивалась наружу. Желающие всегда могли их отыскать благодаря этой полоске, следуя по ней в сердце любого из тысяч некровилей. Пусть их никогда не было столько, сколько в золотую мексиканскую пору, все равно постоянно находились мечтатели о вечной жизни, пусть и маловероятной, предпочитая ее Домам смерти с их резервуарами Иисуса. Люди задавали тайком вопросы, изучали секретные доски объявлений, организовывали собрания для избранных. Каждый знал, что однажды оставит прошлую жизнь позади, сделает ставку, сыграет в игру – и больше про него никто не услышит.

«Теслер-Танос», чьи пиар-раны после Койоакана еще саднили, оставила культистов в покое. За неделю от передозировки умирало больше людей, чем исчезало из-за Культа Зоопарка за год. «Теслер-Танос» и их представители в полицейских управлениях и службах seguridado гордились своим чувством меры.

– Иисус, Иосиф и Мария, Саламанка! В какую самоубийственную игру ты ввязался?

– Тринидад, ты не понимаешь…