Нелюбимая дочь. Как оставить в прошлом травматичные отношения с матерью и начать новую жизнь

Признать собственные устойчивые модели поведения нелегко, но это помогает достичь желаемого – отношений, где сбалансированы взаимозависимость и автономность. Для этого нужно избавиться от автоматизма реакций, что возможно лишь после распознавания – признания и понимания собственного поведения и его стимулов.

Исследуйте свои реакции. Поскольку это поведение по большей части неосознанно, нужно выяснить, реагируете ли вы на реальный опыт или на его бессознательное истолкование. Группа ученых под руководством Лорна Кэмпбелла и Джеффри Симпсона в серии экспериментов доказала, что люди с тревожным типом привязанности намного более склонны замечать в повседневных взаимодействиях разногласия; они чаще сообщают, что чувствуют себя задетыми или обиженными и оценивают будущее отношений негативно.

Спросите себя:

● Не управляют ли вашим взрослым повседневным диалогом детские сценарии? Действительно ли ваш партнер настолько ненадежен, а отношения столь шатки, как вам иногда кажется, или вы видите их в таком свете из-за своей повышенной чувствительности и высокой реактивности?

● Не отталкивает ли вас от партнера страх пострадать или быть обманутой?

● Ориентируетесь ли вы на прошлое или на настоящее?

Влияние типа привязанности на отношения

Исследования показывают, что тип привязанности проявляется не только в постели. Куда важнее его влияние на то, как мы справляемся с кризисами, большими и малыми. Как привязанность сказывается на нашем поведении, когда нам лгут? С этого следует начать, поскольку, по данным исследования Пола Амато и Дениз Превити, главным разрушителем отношений и основной причиной разводов (почти в 22 % случаев) является неверность.

Большинство из нас считают, что к немедленному и окончательному краху отношений приводит обман одной из сторон, особенно в чем-то важном, но исследования утверждают иное: лишь около 23 % отношений распадаются сразу после обнаружения лжи, и оказалось, что стиль привязанности играет здесь ключевую роль. Этот вопрос изучался в исследовании Су Ан Янга, Сэнди Смит и Тимоти Левина с участием студентов колледжей. При этом обман понимался как «случай, когда человек намеренно вводит партнера в заблуждение по вопросу, имеющему определенную важность для него или для отношений». Предмет исследования выходил далеко за рамки лжи во спасение, охватывая и целенаправленный обман.

Не приходится удивляться, что в кризисной ситуации индивиды с надежной привязанностью открыто обсуждали проблему с партнерами; благодаря коммуникации отношения не разрывались в тот же миг. Обсуждение – конструктивный процесс и, хотя не облегчает боли, помогает жертве обмана увидеть, что у отношений есть будущее. Лица с тревожной привязанностью при обсуждении ходили вокруг да около, но и они не были склонны к моментальному разрыву. Избегающие личности – около 45 % из них – сразу говорили «прощай», и исследователи заключили, что «избегающие чаще всего порывают отношения, поскольку предпочитают уклоняться от личного взаимодействия, когда оно становится проблемным. Судя по всему, не важно, что именно было сказано, важно, чтобы пара не прерывала коммуникацию полностью после того, как обман обнаружился».

Задайте себе следующие вопросы:

● Какую реакцию на кризис или предательство предопределяет ваш тип привязанности?

● Как он влияет на вашу способность поддерживать коммуникацию с партнером?

● Склонны ли вы уклоняться от обсуждения проблемы или способны вести разговор по существу?

● Возможно, вы предпочитаете в упор не замечать кризис и вообще избегать его обсуждения?

Как осознать поведение, свое и партнера, в конфликтной ситуации?

Задним числом – я не замечала этого, пока мы не развелись, – я понимаю: мой бывший раскрывал свое истинное лицо в любом споре, мелком или крупном. Я не могла высказать свое мнение, чтобы он меня не высмеял, закатывая глаза и пытаясь заставить пойти на попятную. Если я не уступала, он меня унижал, называл тупицей, заявлял, что по горло сыт вечными жалобами. Если это не помогало, он выходил из комнаты. Постепенно я становилась смелее, а он – агрессивнее. Но потребовалось 12 лет, чтобы чаша моего терпения наконец переполнилась.

ЭРИН, 48 ЛЕТ