Нелюбимая дочь. Вопросы и ответы

Среди вопросов, которые я получаю от читательниц, одни из самых болезненных связаны с напряженными отношениями между детьми в семьях с токсичным родителем, особенно если это нелюбящая мать. Иногда братья и сестры враждуют, но чаще просто отдаляются друг от друга и связь между ними распадается еще до наступления взросления. Контролирующая, воинственная, сверхкритичная или выраженно нарциссичная мать обычно управляет отношениями своих детей, особенно если она склонна к фаворитизму и выбору объекта для травли. Когда мать — центр мироздания, а дети вращаются на ее орбите, собственные интересы выходят для них на первый план, отодвигая в сторону чувство товарищества и привязанность к братьям и сестрам. Дети, пытающиеся сохранить расположение матери или, напротив, не привлекать ее внимания, могут доносить на братьев и сестер, а также участвовать в поисках виноватого и травле изгоя.

Кроме отношения матери играют роль также особенности личности и те способы борьбы со стрессом, испытываемым дома, которые выбирает каждый ребенок. Помните исследование Дженнифер Фрейд и Рэйчел Голдсмит, показавшее, как неохотно люди признают жестокое обращение? У детей из одной семьи отрицание также может присутствовать в разной степени. Как заметила Мэри Карр в мемуарах «Клуб лжецов»⁷, у ее сестры Лиши могла быть совсем другая версия семьи.

Итак, зависит от многих факторов, почему братья и сестры, живущие под одной крышей, могут в конечном итоге иметь совершенно разные представления об одном или обоих родителях и о своем детстве в целом.

Физическое расстояние и осознанное сведение контактов к минимуму позволяет братьям и сестрам годами поддерживать отношения в состоянии тихого кипения, пока один повзрослевший нелюбимый ребенок не предпринимает попытку изменить свое положение, либо открыто предъявив обвинение матери и установив границы, либо полностью прекратив общение с ней. В семьях, где отношениями детей управляет мать, это воспринимается как угроза ее власти и контролю, поэтому обычно она наносит ответный удар по тому, кто осмелился нарушить статус-кво. При этом зачастую от остальных детей ожидается, что они продемонстрируют лояльность и преданность одной, и только одной стороне. Как правило, это должно выразиться в том, чтобы по первому требованию мамочки сплотить вокруг нее ряды. Здесь вступают в действие уже знакомые вам защитные стратегии: привычка считать ненормальное нормальным, жажда принадлежности к семье, стремление избегать конфликтов. Кроме того, родительская семья по-прежнему имеет первостепенное значение для самоопределения повзрослевших детей. Только если ваше самовосприятие изменилось, вы сможете избежать участия в этой старой драме. Наконец, на них давят долг перед родителями и заповедь, требующая почитать отца и мать.

Семейные кампании травли отличаются яростностью и непримиримостью. Я считала их редкостью, но потом прочитала так много рассказов о них, что поняла: исключение — это как раз когда конфликт молчаливо заминается. Это война не только за сферы влияния, но и за сохранение семейного мифа. Иногда в ход идут всего лишь обновленные версии нападок, практиковавшихся в детстве: «Ты ненормальная»; «От тебя одни неприятности»; «Ты никогда не была одной из нас» или «Ты всегда была вруньей». Разумеется, это больно, но хотя бы не становится неожиданностью для дочери (или сына), решившей отойти от семейного сценария.

Однако… Возможны и другие варианты развития событий — и немало, как я узнала, работая над своими книгами и читая истории в «Фейсбуке», — когда все заходит куда дальше личных нападок. Встречаются матери, которые очерняют дочерей в глазах их начальства, коллег, соседей и приходских священников. Некоторые ложно обвиняют дочерей в нарушении супружеской верности или сообщают в социальные службы, что те пренебрегают родительскими обязанностями. Бывает, что все это делает кто-то из братьев или сестер, о чем свидетельствует история 50-летней Маргарет: «Я пария в своей семье, ненормальная, чокнутая. Когда я свела к минимуму контакты с матерью, сестра и брат увидели в этом выгодную для себя возможность и воспользовались ею, расписывая меня как неблагодарную, невыносимую и, представьте себе, нарциссичную. Какая ирония! Семейные сборища стали еще проблематичнее, и они развернули кампанию по полному избавлению от меня. Не смешно ли, ведь я сама столько раз обращалась к психотерапевту, чтобы решить, не поставить ли точку в отношениях с матерью! Короче говоря, она со мной порвала. В чем-то мне стало тяжелее, а в чем-то — легче». Едва ли кто-нибудь удивится, если я скажу, что подоплекой таких действий часто становятся наследство и вопросы собственности.