Нелюбимый

Энви знала об этом от Кловиссы, материной сестры, той самой, что прослыв уже старой девой, нашла вдруг на свои прелести какого-то старого графа-вдовца и вышла за него замуж. Потом Кловисса пару раз приезжала в Эдиншир и вела себя отчужденно-высокомерно. Матери протягивала целовать ручку, отцу кивала холодно, а на сестер смотрела одобрительно, дескать — и вы так сможете. Носила она почти такое же платье. Когда Айви выразила ей свой восторг по этому поводу, Кловисса ухмыльнулась снисходительно и, трепля девочку по хорошенькой головке, сказала: "Ах, дитя мое милое, пройдет пара лет, и будут у тебя такие платья. Ты будешь носить их без заботы утром и вечером выкидывать без жалости»…

Тогда эти слова предназначались Айви. Айви и только Айви. Помнится, тогда Энви сжала зубы от зависти. То же самое она сделала и сейчас, только не зависть стала тому причиной. За кого ее держит герцог Тэсский? За деревенщину, за замарашку с окраин, за оборванку, решившую оскорбить его взгляд своими обносками…

Не позволив Марто даже пальчиком коснуться сундука, Энви вытащила из него свой наряд и любовно разложила рядом с подарком жениха. Да, ее лиловое льняное платьице смотрелось проще, но все же не выглядело дешевым или неопрятным.

— Помоги надеть, — баронесса отдала приказ Марто.

Слова прозвучали резко, но служанка не двинулась с места, лишь глаза в пол потупила:

— Я не могу, госпожа.

— Тебя, кажется, ко мне прислали? Ты должна слушаться, — нахмурилась Энви.

— Я буду служить герцогине. Когда госпожа баронесса станет таковой, — тихо пролепетала Марто, и уши ее, выглядывающие из-под ниспадающих с висков прядей, зарделись.

Энви не ответила, плавным жестом подбородка указала на дверь. Марто не пришлось намекать дважды. Подняв ветер подолом юбки, она поспешила прочь, оставив новоявленную госпожу злиться в одиночестве.

***

Фретт — герцог Тэсский не любил томиться ожиданием, а, между тем, его дорогая невеста позволила себе в первое же утро опаздывать к завтраку. Хуже того, эта самовольная девица взяла на себя смелость отказаться от его подарка. Какая наглость. Какая непредусмотрительная, опасная наглость.

Сидя за накрытым еще час назад столом герцог хмурился и вертел в руках чеканный серебряный кубок. На другом конце стола, там, где пустовал резной дубовый стул с высокой спинкой, стоял второй такой же. Фретт придирчиво постучал блестящим ногтем по украсившему основание кубка самоцвету. «Не фальшивый ли? Уж больно тускло выглядит, — раздумывал он, тут же переключая размышления на предмет утренних ожиданий. — Пожалуй, с хорошей оценкой я поторопился. Так бесцеремонно опаздывать к завтраку — где ее манеры?»

Оборвав внутренний монолог на полуслове, Фретт вскинул голову, прислушиваясь к раздавшимся из коридора шагам. К столу наконец-то явилась баронесса Энви. Она прошла на приготовленное место, присела в поклоне, разводя в стороны края подола. Фретт нарочито не удостоил ее вниманием, отрешенно кивнул, все еще путаясь взором в серебряных лабиринтах узорной чеканки. Краем глаза он подметил, что его указание относительно платья проигнорировали.

— Могу я сесть? — голос гостьи прозвучал требовательно и неподобающе громко.

— Садитесь, — качнул подбородком Фретт и поставил кубок на стол.

— Я вижу, герцог, вы огорчены тем, что я не оценила ваш подарок? Простите мою дерзость, но это платье — дар моего отца. Он желал, чтобы я предстала в нем перед вами. Ваш утренней подарок прекрасен, но такой дивный наряд непозволителен для баронессы. Лишь став вашей женой я позволю себе надеть его.

— Вот как? Хорошо, я понял вас, — клюнув на откровенную лесть, Фретт смягчился, наконец, взглянул на Энви и чуть дар речи не потерял.

Под льняным платьем не оказалось корсета. Конечно, оставшись без помощи Марто, юная баронесса просто не смогла его надеть и зашнуровать. Теперь тонкая ткань бережно обтекала чуть заметную округлость живота, крутые выступы ребер и небольшие холмики девичьих грудей.

Это скромное и одновременно вызывающее зрелище заставило герцога вспыхнуть от гнева. Его глаза полыхнули огнем: как можно, вот так — бессовестно, открыто, напоказ? Гнев тут же сменился возбужденной, нервной заинтересованностью и желанием оправдать. Она же такая скромная, невинная — просто заупрямилась, решила показать норов, и оказалась в глупой ситуации. Бедняжка верно и не знает, что выглядит так… Так. Фретт справился с подступившим к горлу жаром и прищурился — внешний вид будущей невесты будто резанул по глазам.

— Что-то не так? — невозмутимо поинтересовалась Энви и присела на стул, разглядывая проступивший на мужских щеках румянец. — С вами все хорошо?

Она тихо злорадствовала. Конечно, выходка с платьем была, как говорится, «на грани», но жених сам виноват — прислал невесте своевольную и непослушную служанку, которая в первый же день решила перечить своей новой госпоже. Унизительно…

— Все прекрасно, даже более чем, — Фретт наконец совладал с собой и изобразил губами улыбку, пытаясь предать ей ненавязчивость и легкость, но вышло жутко. — Чудесное утро, вы не находите? — поспешил он перевести тему.