Нелюдь

– Нормально, – процедила я сквозь стиснутые зубы. В эту минуту боль уже не беспокоила меня, и мысли в голове путались. «Мысли путаются, потому что ты не хочешь ничего вспоминать. И не хочешь думать, как выглядел тот мертвец на диване – как будто из груди у него торчали спагетти».

– Я видела там Фабиолу, – сказала я Рейфу, чувствуя, как холод снова наполняет грудь. – Она была мертва. Я воспользовалась ее ножом, чтобы освободиться.

– Умница, – одобрительно сказал Рейф.

– Ты передашь это ее отцу и Альве, чтобы они знали, что с ней случилось? – Я потянулась за своим диском, чтобы показать ему мертвую девушку, но не обнаружила его на груди. Хорда забрал себе мой диск, как и все остальные мои вещи.

– Я потеряла отцовскую сумку. И письмо директора… – Я прижала ладони к глазам, пытаясь остановить поток воспоминаний. – Я такая дура. Нельзя было близко подходить к нему. Надо было сразу бежать.

– Да, – ровно сказал Рейф. – Надо было сразу бежать.

Эверсон поднял голову:

– Ты можешь хоть когда-нибудь помолчать?

Рейф опустил руки.

– Она попалась тигру по собственной вине, потому что не обращала внимания на то, что подсказывал ей инстинкт.

Эверсон оттолкнул столик и встал.

– Ты только вредишь ей постоянной защитой, «неженка». – Рейф шагнул навстречу патрульному. – Ты не всегда сможешь помочь, если, конечно, не собираешься торчать рядом с ней, как пришитый, до конца жизни. Все, что у нее есть, это ее инстинкты и то, что она умеет. Ты хочешь ослабить их? Уговорить ее не доверять собственным ощущениям? Не доверять тому, что подсказывает тело? Тогда спроси себя, зачем ты это делаешь. Может, потому, что тебе нравится быть в роли героя?

Кулак Эверсона метнулся с такой скоростью, что я даже не увидела удара, только заметила, как Рейф отлетел назад. Но он мгновенно пришел в себя и двинулся на патрульного. Я спрыгнула с койки и бросилась между ними:

– Прекратите!

Парни замерли. Каждый ждал, что сделает другой.

– Сдаюсь, – Эверсон поднял руки, хотя голос у него срывался от злости. – Он прав. Все, что он сказал, – правда.

– Тогда почему ты ударил его?

– Потому что мне не понравилось, как он это сказал.

Что-то мягкое коснулось моей руки, и я увидела, что Космо осторожно поглаживает меня старой потертой плюшевой обезьянкой. Это был Любопытный Джордж[4].

– Где ты это взял? – резко спросил Рейф.

Космо прижал обезьянку к груди:

– Джаспер – мой!

– Ни фига он не твой! Немедленно отдай!

Но Космо зажал игрушку в зубах и пустился наутек.

– Эй! – закричал вслед охотник. – А ну вернись!

Эверсон раздраженно нахмурился:

– Ему всего девять лет. Пусть себе играет.

Игрушка явно что-то значила для Рейфа, но надо же все-таки совесть иметь. Я похромала вслед за Космо, не обращая внимания на жгучую боль в ноге, но он исчез в лабиринте пересекающихся коридоров. Когда парни догнали меня, я повернулась к Рейфу:

– Да что с тобой такое?

– Со мной? Можно подумать, это я взял чужую вещь в чужом доме. – Внезапно он замер. – Вообще-то, я именно это и делаю, но не из домов, где кто-то еще живет.

Последнее было выкрикнуто явно для ушей Космо.

– А где он ее взял? – Я повернулась к охотнику и обнаружила, что он наблюдает за мной. – В чем дело?

– Так, ничего, – он отбросил мысль, которая явно беспокоила его, и повел нас к камерам, расположенным на трех этажах, с галереями вокруг открытого пространства. Рейф направился вдоль ряда обшарпанных цементных клетушек, в которых когда-то содержались заключенные. Я хромала следом, держась за Эверсона, и ощущала, как биение моего сердца отдается ударами боли в ране при каждом шаге. Мне даже не хотелось думать, что будет, когда пройдет онемение, вызванное анестетиком.

Внезапно Рейф остановился и оглянулся на меня:

– Он утащил игрушку из этой камеры, – Рейф показал на следующую клетушку. – Если он там, будет лучше, чтобы ты поговорила с ним.

Я кивнула и, хромая, вошла в камеру. Эверсон хотел было последовать за мной, но Рейф преградил ему дорогу:

– Пусть она сама это сделает.

Вдоль стен стояли двухъярусные койки, а стену напротив двери сплошь покрывал странный узор, похожий на крестики. Граффити? Я присмотрелась – семь палочек в ряд, каждые три ряда были отмечены звездочкой. Этот примитивный календарь напомнил, как мало у меня осталось времени, чтобы выполнить задание, прежде чем бульдозер засыплет тоннель под стеной. Тут я заметила Космо, который лежал на верхней койке, уткнувшись подбородком в Любопытного Джорджа и разглядывая книжку с картинками.

– Эй, приятель, – позвал Рейф из коридора. – Хочешь оставить обезьянку себе?

Я с упреком глянула на охотника. Космо тоже обернулся.

– Получишь игрушку, если сделаешь кое-что для меня.

Космо сел, прижав плюшевого зверька к груди:

– А что?

– Иди сюда, и я тебе скажу.