Немец

— Слушай, земляк, да хрен бы с ним. Нормальные колбаски? Я эти колбаски вообще-то не люблю. Из чего их делают? И горчицу к ним дают сладкую. Это не горчица. У нас горчица в столовой при отделе — вот это да! «Вырви глаз» ее называют! И на закуску хорошо… Офигительно вкусно. На хлеб можно просто намазать, и ничего больше вообще не надо. Ты пиво какое взял? Я не спросил у него, какое пиво, то есть не сказал, какое пиво нести. У тебя какое?

— Да тут местное все хорошее… Особенно то, что в мини-баре, как ни странно. Но здесь его почему-то нет. «Вайхенштефанер…»

Антон неожиданно вспомнил, где видел этого парня.

«Стоп. Так… при отделе в столовой, говоришь?»

Пару недель назад, после ужина в ресторане «Генацвале», где он, из солидарности с уважаемым согласно советской традиции, а в ту пору сильно гонимым братским грузинским народом, выпил полтора бокала «домашнего» вина, его машину тормознул патруль ДПС на предмет проверки водителя на трезвость. В принципе, после одной неприятности, случившейся с ним в начале карьеры водителя, Антон не садился за руль после выпивки, но тут как-то так все сложилось. Расслабился, плюс что такое полтора бокала красного для восьмидесяти килограммов веса?

Пройдя в кабину медицинской «газели», он подышал в трубку, после чего пожилая дама в очках и белом халате закатила глаза и с редкостным цинизмом проинформировала его о необходимости договориться с разместившимся тут же, в «газели», лейтенантом либо проститься с водительскими правами на пару лет. Антон выбрал первое и отправился общаться с офицером. Лейтенант устало попросил тысячу, злобно ухмыльнулся в ответ на вопрос Антона («Рублей?»). Ну, а после началась «работа с документом» — дорожный патруль доставал бланк протокола, водил над ним шариковой ручкой, прятал в планшет, доставал снова. Дама в халате торопила Антона, говорила что-то типа:

«Вам дали один-единственный шанс, а вы что же? У вас минута, чтобы решить вопрос». Наглая, в очках… Такой ему запомнилась. Придет, наверное, домой, пообщается с внуком. Или внучкой. Наставница. Клятва Гиппократа…

Остановили аккурат напротив храма Христа Спасителя. Эх, Россия-матушка ты моя, в куполах, на людях верующая, а в душе, вот как лейтенантик, так до Бога и не дошла. Заблудилась. Ходит, словно по кругу, и только лишь ступит на правильную дорогу «к Храму», пойдет несмело, и вскоре вновь начинает, сама того не замечая, плутать. В общем, лезла тогда в голову Антона обществоведческая ерунда. А между тем лейтенант согласился на компромисс — позволил выгрести из всех карманов рубли, то есть просто все, что с собой было. Набралось прилично — если считать в долларах, то не менее пятисот. Взял как миленький и «права» отдал. Хорошо, что счастливого пути не пожелал, как принято. Ровесник. Антону почему-то это особенно было неприятно — могли вместе в одной школе учиться и в одной комсомольской ячейке состоять.

И вот теперь он сидит напротив. Пиво ему уже принесли, а скоро вайсвюрсты будет кушать. В Мюнхене, да в недешевом отеле.

«На мои деньги гуляет, — подумал Антон. — Прямо как в анекдоте».

Конечно, Антона он не узнал. Не мудрено — сколько таких Антонов, Вась, Кристин и Робертов довелось за последний год «развести»? И вот он сидит тут и продолжает нести какой-то бред. Надо бы поговорить с ним теперь по душам про то, что он чувствует, когда вот так продает на большой дороге свой долбаный устав, себя, офицерскую честь. Никогда у Антона не хватало решимости сразу поступать правильно. Но что-что, а «задним умом» он был силен безмерно. Бывало, такое напридумывает, так заковыристо отработает обидчика в теории — аж зло берет, что не нашелся сразу, в подходящий момент. Дожил почти до сорока, а молчать так и не разучился. И вот сейчас тоже промолчал. Просто допил пиво, извинился, встал и пошел.

А старый знакомый вдогонку ему крикнул:

— Ладно, счастливо. Скучно будет или захочешь выпить — я в 213-м.

Антон включил телевизор, завалился на кровать, но сразу поднялся. Подошел к мини-бару, вытащил оттуда бутылку пива. Сразу пить, однако, не стал, походил по просторному номеру, подумал.

За окном пошел несмелый немецкий дождь. Испортил вечер соотечественник. Да и сам хорош. Что стоило спокойно расспросить парня, как до жизни такой докатился? Ну, там, зарплата у них маленькая, служба собачья… Авось понял бы гаишника… Понял бы?