Немец

— Нет, здесь не будут хоронить.

— И раньше такого не было?

Михаил вдруг остановился, излишне резко, как показалось Ральфу с Антоном, и, лукаво уставившись на «экскурсантов», взял да и задал вопрос в лоб:

— Друзья мои, скажите, что же вы такое хотите узнать? Спросите прямо, может, так лучше будет.

— Он просит сообщить ему честно, что мы тут делаем, — перевел Антон.

— Не вижу причин, почему бы не сказать. Это же не великая тайна, верно? — пожал плечами Ральф. — Мне, во всяком случае, не повредит. Хуже, чем я чувствую себя сейчас, быть уже не может.

— Михаил, Ральф ищет в России следы своего дяди, который был у нас в плену. Кто-то в Германии сообщил ему, что дядю и других пленных расстреляли, а тела похоронили именно на этом самом месте.

Михаил молчал. Антон готов был поклясться, что на их провожатого информация оказала сильное воздействие. Но тот лишь покачал головой и, глядя в сторону белокаменного сооружения, промолвил:

— Неожиданная теория… Мне и в голову не приходило, что здесь могут быть тайные захоронения. А знаете, ведь это вполне вероятно. Подождите… Но если это правда, то как же это все ужасно! Ну, представьте только: на территории православной обители похоронены люди… Пускай немцы, но ведь люди! И лежат себе, без креста, в забвении. Это большой грех, это не по-божески… И все-таки нет, не могу поверить. Ведь настоятель не может не знать про такое, если все так, как вы говорите. Да и в архивах такая информация должна сохраниться. Почему про это никто и никогда не упоминал?

— Вообще-то, Михаил, было что-то про немцев в Донском в одном из писем общества «Мемориал». Но это единственное упоминание, которое мне удалось сегодня утром разыскать в открытых источниках.

Тут очнулся Ральф и, преодолевая приступ головной боли, произнес:

— Извините, Михаил, но ведь, наверное, не так трудно выяснить, лежат тут погибшие под землей или это вымысел? Надо ведь отправить официальный запрос куда-нибудь, и власть будет обязана провести расследование. Ведь речь действительно идет о людях.

Антон и Михаил с грустью посмотрели на Ральфа.

— Ральф, — Антон поморщился, подбирая слова. — Для того чтобы начать процесс дознания, необходима санкция многочисленных властных инстанций. Сотня согласований, не считая благословения монастырского начальства. Причем для начала нужно, чтобы тебе поверили, потому что доказательств у тебя нет ровным счетом никаких! Но даже если тебе поверят, даже если все чиновники, которые только и ждут нас с тобой с распростертыми объятиями и конвертами для взносов, издадут все мыслимые и немыслимые распоряжения, где, спрашивается, мы будем землю рыть? В каком конкретно месте? На какую глубину? Нам придется перекопать всю территорию, а тут, как ты видишь, площадь огромная.

— Ты считаешь…

— Я считаю, что мы в затруднительном положении. Нам с тобой надо срочно искать способ добраться до архивов, которые, как мне кажется, могут быть уже рассекречены…

— Тут я полностью согласен, — в разговор вступил Михаил. — Церковь тоже должна быть заинтересована в раскрытии этой тайны. Если окажется, что вы правы, вам воздастся за вашу работу. Я на вашей стороне и буду очень рад, если смогу хоть чем-нибудь помочь.

— Спасибо, Миша. Без вашей помощи нам не обойтись. Нам нужно под каким-нибудь предлогом тщательнее исследовать территорию. Я ничего не понимаю в технике, но, вероятно, существуют специальные приборы, которые способны определить какие-нибудь, как их… аномалии на глубине.

— Для начала я попробую изучить наши монастырские архивы. Может, что и найду. Ральф, а вы в Москве еще долго будете?

— Нет, к сожалению, мне уже через два дня уезжать.

— Не обещаю, что смогу вас порадовать за столь короткий срок, но здесь остается Антон. Буду через него держать с вами связь, если не возражаете.

Так, за разговором, они вернулись на ухоженную территорию.

— Да, конечно, — подтвердил Антон. — Мне уже самому интересно, есть тут что-нибудь или нет.

— Скажите, а все-таки имеются у вас хотя бы какие-то, пускай даже косвенные доказательства, указывающие на то, что здесь могут быть захоронения? — спросил Михаил, когда они уже подходили к западной колокольне с надвратным храмом святых Захарии и Елисаветы.

— Почти никаких, — ответил Ральф.

Они попрощались с Михаилом и двинулись к выходу, не обратив внимания на пожилого господина, который внимательно рассматривал расположенные поблизости знаменитые монастырские цветочные клумбы.

Когда они прошли мимо, он проводил их пристальным взглядом, пока они не скрылись за воротами.

Приятели сели в машину, и Антон поинтересовался:

— И почему ты сказал Михаилу, что у тебя «почти» нет доказательств? У тебя действительно что-то есть?

— Нет, конечно, я бы с тобой поделился. Но, с точки зрения психологии, таким образом я заинтриговал нашего провожатого. Он теперь с большим интересом будет нам помогать.

— Уверен? А я думаю, зря мы ему вообще открылись. Этот Михаил какой-то неискренний.

Глава двенадцатая