Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Недавно он умер в Лондоне от удара. Домом «Вильям Брандт и сыновья» руководят сыновья Огастеса, и фирма по-прежнему считается первоклассной. В петербургском доме «Э. Г. Брандт» многолетним главным владельцем и руководителем был Линдес839. В каком родстве он состоял с Брандтами, мне неведомо – то ли его мать была из Брандтов, то ли жена. Так или иначе, Линдесы были очень богаты.

В ту пору в Лондоне существовала также фирма «Ричард Брандт» (Richard Brandt)840, опять-таки боковая ветвь того же семейства, я знавал и этих господ, которые в отличие от вышепоименованных совершенно англизировались и по-немецки толком не говорили.

Один из петербургских Брандтов в свое время женился на дочери Вильгельма Штукена Соне (Софи)841, к какой ветви он принадлежал, я не знаю, однако был с ним знаком, встречал его у Вильгельма Штукена. Ныне Софи Брандт – незамужняя вдова и живет в Финляндии или в Германии. Ее незамужняя сестра Мими Штукен842 была подругой юности моей жены.

Вы спрашиваете меня еще о бароне Штиглице и фирме «Э. М. Мейер и К°» в Петербурге. Штиглиц по происхождению еврей, родом из Арользена (Пирмонт)843, откуда родом также Марк и мой дядя Герман Штёкер. Когда он приехал в Россию, я не знаю. Но, наверно, знает Мориц Филиппович. Во всяком случае, уже в годы правления императора Николая I Штиглиц играл значительную роль на Петербургской бирже. Он представлял все ротшильдовские дела в России, посредничал во всех государственных займах, которые Россия в те годы распространяла в Лондоне, Париже и Амстердаме. К тогдашней группе иностранных банкиров, работавших для России, относились «Братья Баринг» (Лондон), «Липман, Розенталь и К°» (Амстердам), «Бляйхрёдер и Мендельсон» (Берлин), а также парижские и лондонские Ротшильды. В Москве эти интересы представлял дом «Альберт Марк»; Марк и Штиглиц состояли в родстве, и, вероятно, по этой причине Марк переехал в Россию.

Кроме того, я знаю Людвига Кнопа. Людвиг Кноп состоял в браке с одной из Мюллеров, но детей не имел844, однако воспитывал приемного ребенка (как тогда говорили, внебрачную дочь кого-то из русских великих князей или великих княгинь). Своим баронским титулом он предположительно обязан именно этому. Впоследствии дочка вышла за Половцова845 и после смерти Штиглица унаследовала пять миллионов рублей и дворец на Английской набережной в Петербурге846.

Штиглиц был основателем знаменитой прядильной фабрики в Нарве (наряду с Кренгольмской мануфактурой Кнопа) и выпускал в особенности ткани офицерской формы. После смерти Штиглица фабрика была куплена Пельтцерами847.

О петербургской фирме «Э. М. Мейер и К°» я мало что могу сказать. Как уже писал, старика Э. М. Мейера я видел однажды на обеде у Ляского и еще раз на благотворительном базаре в его петербургском доме на Английской набережной. После его смерти дело возглавлял его зять Шварц848. Сын Мейера был слаб здоровьем, где-то я с ним однажды встречался, но где именно – уже не помню. Фирма была нормальным солидным банкирским домом, не совершавшим рискованных скачков и сделок. Раз уж мы мысленно оказались в Петербурге, должен рассказать еще кое-что из моих петербургских воспоминаний. Мой свояк Эрнст Бремталь, скончавшийся в 1896 году, был петербургским представителем крупной английской суконной фирмы «Торнтон»849. Их большие фабрики размещались на Неве, по-моему, на Охте, и делали солидные обороты по всей России. Бремталь управлял очень крупными складами фирмы в Москве.

Молодого Торнтона, Артура, на несколько лет откомандировали в Москву, на обучение к Бремталю. Незадолго до или во время войны Торнтоны продали все свое дело и фабрики российской группе, насколько я помню, из евреев. Торнтоны уехали в Лондон, от дел отошли, средств у них более чем хватало. Другой английский экспортный дом, с которым «Ценкер и К°» в свое время тоже работали, это рижский «Джайлс Лодер»850: зерно, конопля, льняное семя и древесина. Фирма была ликвидирована в 1880‐е годы, и Джайлс Лодер примерно с четырьмя миллионами фунтов стерлингов тоже уехал в Лондон. Позднее он стал сэром Джайлсом Лодером и известной персоной в лондонском обществе.

Однако из предприятий, имевших самый блестящий успех, надо прежде всего назвать Товарищество российско-американской резиновой мануфактуры851, основанное в Петербурге в 70‐е годы прошлого столетия Краузкопфом (Krauskopf) и Утеманом (Uthemann)852.

При сравнительно скромном капитале обороты этой фабрики быстро выросли, особенно благодаря массовому производству широко известных теперь русских галош с прочными задниками (производственный секрет). Все старания иностранных конкурентов, например Continental Gummi und Couthour Gesellschaft из Линдена под Ганновером, производить такие галоши терпели неудачу именно по этому пункту. Галоши-то они выпускали, вопрос только – как! Скверные подражания, причем ты всегда защемлял себе пальцы между ботинком и галошей.