Немецкие предприниматели в Москве. Воспоминания

Именно так случилось со мной недавно в Париже при покупке галош, которые в свое время стоили 2 рубля 50 копеек за пару. До этого изобретения наши отцы и деды носили изготовленные сапожниками тяжелые и дорогие кожаные галоши, которые заказывали всякий раз по форме ботинка или сапога. Конечно, было это давно, хотя я сам в молодости еще носил такие.

Балансы резиновой компании, порой попадавшиеся мне на глаза, являли собой столь поразительные цифры, что просто диву даешься: например, на четыре миллиона акционерного капитала 4,5 миллиона чистой прибыли. Акционерный капитал несколько раз удваивался без платы акционерам, чтобы таким образом избежать нововведенного прогрессивного налога на прибыль. Экспорт галош охватывал весь мир, особенно Центральную Азию, где мусульмане летом и зимой ходили в легкой кожаной верхней обуви, которую у входа в мечеть по обычаю снимали. Они заменили эту верхнюю кожаную обувь галошами, поскольку преимуществом оных была непромокаемость и они не боялись ни дождя, ни снега. Товарищество выпускало также знаменитые резиновые шины для экипажей, что на московской мостовой было поистине благодеянием, а в последние годы – резиновые шины для автомобилей, все технические и санитарные резиновые товары – хоть куда, превосходного качества. За 25 лет Краузкопф и Утеман стали мультимиллионерами.

Краузкопф приобрел роскошное имение под Висбаденом и баронский титул – у кого, не знаю. Там он почти все время и жил. Утеман остался в Москве и позднее женил сына на дочери Краузкопфа853. Третьим в компании был Нейшеллер854, тоже крупный акционер товарищества. Вначале, когда Краузкопф и Утеман еще не были уверены в успехе, они заключили с Нейшеллером соглашение, что в России тот будет монопольным покупателем их галош, и срок действия этого контракта, по-моему, составлял 25 лет. Можете себе представить, сколько он на этом заработал; позднее дирекция выкупила эту привилегию за баснословную сумму, и Нейшеллер стал мультимиллионером. Участвовал в этом и голландец по фамилии ван дер Палс855 и тоже изрядно разбогател в Петербурге. Теперь в России хозяйничают большевики, и все это пошло коту под хвост, как говорят в России: «Россия села в галошу».

При всем Вашем интересе к банкирским домам России Вы вовсе не спрашиваете об «И. В. Юнкер и К° (Петербург и Москва)», а ведь они тоже играли по-своему немаловажную роль. Как банкирский дом они вышли на сцену только около 1870 года, а ранее были тем, что англичане называют shopkeeper, то есть торговцами. В Петербурге на углу Невского проспекта и Большой Конюшенной, а в Москве на Кузнецком Мосту они торговали различными бронзовыми и кожаными изделиями, тростями, мылом, парфюмерией и проч., то есть держали галантерейные магазины.

Я очень хорошо помню, как в 1868–1869 годах мы, дети, посещали этот магазин с нашим домашним учителем г-ном Густавом Гамманом из Любека, впоследствии редактором бульварной Moskauer Deutsche Zeitung856. В Москве номинальным руководителем был Луи Юнкер, муж Софии Адамовны Юнкер, урожденной Гивартовской857. Я говорю «номинальным», потому что бедняга много лет страдал душевной болезнью, жил и умер в сумасшедшем доме. Фактически фирмой руководили Карл Иванович Редер и Винтерфельдты858. Редер был женат на одной из петербургских Юнкеров859. Дела нередко заставляли их общаться с уличной публикой и проводить кой-какие мелкие финансовые операции, приносившие хорошую прибыль. Особенно страхование столь популярных в то время билетов с выигрышами первого, второго и третьего выпуска: лотерея была государственная, и публика страховалась от возможного проигрыша при тиражах, происходивших дважды в год по каждому из трех выпусков. Ведь билеты котировались на бирже намного выше стоимости эмиссионного курса (100 рублей), чем больше билетов одной серии в течение ряда лет было куплено и амортизировано, тем выше была возможность выиграть большой куш и, следовательно, цена. Так, например, билеты котировались в 100 рублей, 800 рублей, 900 рублей и 1000 рублей. Кроме того, Юнкеры были менялами, обменивали уличной публике франки, фунты, немецкие талеры и проч. Кассиром и руководителем этого отдела был старый Винтерфельдт.

В Петербурге магазином руководил Вильгельм Юнкер860. Около 1870 года они продали его некоему Гильдебранду, однако сделали глупость, разрешив этому человеку пользоваться их фирменными вывесками. Глупость эта позднее весьма им навредила, когда они хотели играть роль настоящих банкиров. Позднее они откупили свое право за некоторую сумму.